Но она продолжала вопить:
— Мутантка! Чудовище! Она хочет проглотить весь мир — а ведь она даже не женщина! Посмотри на себя: твой скафандр превратился в лохмотья, а вы сами… скоро ты будешь ходить босиком, но ты даже не замечаешь этого… Колдунья! Плевать я хотела на всех вас, чудовищ и мутантов!
Крис ударил ее, она упала и замолчала. А Виллис с удивлением разглядывала свой прохудившийся, изношенный скафандр. Сколько же лет должно было пройти, чтобы сверхпрочный пластик превратился в лохмотья?.. Значит, прошло много лет? С тех пор, как Хелл покинул ее… И все это длилось бесконечно.
Когда крики снаружи утихли, Кристофер позвал ее, и они вышли на улицу. Обнаженный труп Лигейи лежал среди трупов-призраков. Мочки ушей у нее были оборваны, пальцы разбиты. (Виллис вспомнила, что в ушах и на пальцах Лигейя носила огромные бриллианты). Крис склонился над истерзанным лицом.
— Ее убили женщины, — констатировал он. — Они обвиняли ее в том, что она подожгла соседний дом. И многие поддались всеобщему безумию.
— Это действительно сделала она?
— Нет, это Синтия подложила заряд.
— А вы позволили убить Лигейю и не вступились!
— А что я мог сделать? К тому же, они хотели убить не ее и не Синтию, а вас.
— Почему меня?!
Он устало пожал плечами:
— Потому что вы и ваши… вы и так уже слишком могущественны на Земле с ее просторами и ее размахом. А что бы вы сделали с Гефестионом? Ведь в беспощадной борьбе вселенная, чтобы залечить свои раны, не нашла другого средства, кроме как создать мутантов. Что же вам еще нужно, если у вас и ваших собратьев такая невероятная слава? Что же вы еще хотите, ненасытная мутантка?!
Виллис с трудом разжала зубы, ее губы кровоточили…
— Я хочу знать, что они из себя представляют на самом деле, — сказала она.
— Кто?
— Мутанты.
— Это вы должны знать лучше меня.
— …И есть ли другие.
Лицо Кристофера, похожее на маску волка, изобразило что-то похожее на улыбку:
— Только не на Гефестионе, надеюсь. Пойдемте, поможете мне.
Снег все падал.
Неожиданно Виллис поняла: это всего лишь кошмарный сон, который не должен продолжаться… Кто это сделал? И с какой целью? Кто создал этот ад с накладывающимися друг на друга плоскостями, которые в любой момент могли опрокинуться, поменяться местами?
Они перенесли Лигейю в невредимый мираж подвала, где по-прежнему сидели прибитые мертвецы. Они уложили ее под стеной и засыпали снегом и пеплом. Виднелась только белая нога…
— Это все ерунда, — сказал Крис. — Если она окажется достойной этой планеты, она вернется на панель перед нашей дверью.
Виллис задрожала.
— Как это ужасно, — прошептала она еле слышно.
Крис повернулся к ней перекошенным лицом.
— Вы просто восхитительны! — сказал он. — Вы, что же, впервые это поняли? Мы живем в настоящем кошмаре. Вы говорили о мраке, который следовал за нами, но мрак этот в нас самих. Зачем скрывать это от вас? На Земле я был тем, кого вы называете Ночными. Это не просто организация и не какое-то определенное состояние. Следует отметить, что я бы, например, тотчас взбунтовался бы против любого закона… Так вот, мне здесь нужна сила, и вы мне ее дадите. Вам не приходится выбирать. Только мы двое — действительно живые существа на Гефестионе.
И он грубо облапил ее, прямо при почерневших покойниках.
— Я дал убить Лигейю, — сказал он с сухим смешком, — чтобы в убежище было больше места. За нею последуют другие. И мы останемся вдвоем. Мы будем здесь жить. И вы дадите жизнь моим детям. И не останется никого другого на всем белом свете…
А вот этого он не должен был говорить. Он мог заставить ее подчиниться, мог разорвать ее на куски — ее тело уже ничего не чувствовало, оно было мертво. Но сама мысль иметь ребенка была для нее невозможна. Тем более, если она должна умертвить свою душу, сделать так, как будто Хелла никогда не было… Да, Крис был сильным, а она слабой. Но в то время, как он сжимал ее в своих объятиях, она сняла у него с пояса тот самый миниатюрный дезинтегратор, с которым он никогда не расставался, приставила к его груди и нажала на спуск…
Удар был таким сильным, что мираж на какое-то мгновение исчез, и она осталась наедине с трупами Криса и Лигейи, среди дымящихся развалин.
Она убежала, даже ни разу не оглянувшись. Ей казалось, что она разбудила и потрясла весь город — но ничуть не бывало. Живые залегли в свои берлоги, а мертвые — влачили свое призрачное существование. С холодным ужасом в сердце она спрашивала себя, будет ли Крис лежать рядом с Лигейей под охраной прежних мертвецов, или же он будет теперь вечно бродить по улице бок о бок с ее обнаженным трупом. И будет ли рядом с ним ее собственный призрак, помогающий ему. «Но я еще не мертвая!» — подумала она впервые со дня гибели Хелла. И еще: «А ведь я чудовищное создание. Но я, наверняка, не единственная и создана не напрасно. Эта страшная пустота у меня в душе, та пустота, в которую я погрузилась с тех пор, как не стало Хелла, ничем не может быть заполнена. Если уж я должна жить дальше, мне нужно привыкнуть сосуществовать с этой бездной во мне и идти дальше, к определенной цели. И этому должны научить меня другие люди такой же породы. Мне надо найти своих».
Она заметила, что забрела далеко от своей группы, от центра города. Теперь она была на другом его конце, в безмолвном и безжизненном пригороде. Вдруг до нее дошло, что она убила человека, и безграничный ужас охватил ее…
В этот момент волна страдания, достигшая ее мозга, вернула ее к жизни. Это был зов о помощи. Она стояла перед группой зданий, с виду невредимых. Зов шел оттуда. Она с трудом спустилась в какое-то подземелье, где по острому, совсем свежему запаху, можно было сделать вывод, что раньше это был цех выделки кож. Тут была просторная зацементированная площадка с неглубокими выемками, которые в былые времена, должно быть, служили для вымачивания кож. Зеленоватые фосфоресцирующие колонны, поддерживающие купол, растворялись вверху в неверном свете белой ночи Гефестиона, и тут Виллис увидела.
Группа каких-то крошечных существ окружила один из чанов. Они были похожи на бесцветные тени, но были, несомненно, живыми. Дети, одетые в лохмотья; обезображенные экземой и язвами. А в середине толпы агонизировало точно такое же крошечное существо.