— А другой ведь тоже гуманоид, — вмешивается старший тюремщик. — Он не землянин и очень похож на обезьяну, но он уже на достаточно высоком уровне развития, стало быть…
— Возьмите эти четки, брат мой, — находится священник, обращаясь к обезьяне…
Кортеж снова пускается в дорогу. Только выходцу из созвездия Сириуса нечем помочь, ему не нашли служителя культа — может быть, у него и религии-то нет. Но на всякий случай ему тоже вешают четки на основание куба. В канцелярии суда приговоренным отдают их личные вещи. Айрт старательно натягивает свой шлем космонавта, повязывает на шею бирюзовый платок, который ему выдали в Колледже в день производства в космонавты. Как это там говорили, когда выдавали платки: «Будь доблестным, храбрым и чистым» или «Честь и верность»? В общем, что-то из этой оперы. Один конец платка уже обветшал и рвется. В стародавние времена матери и невесты зашивали в платки, как гласит обычай, какую-нибудь реликвию или молитву. Но у Айрта нет ни матери, ни невесты, ни жены, — есть только блистательная и жесткая Талестра, она без предрассудков. Однако он продолжает некоторое время поглаживать угол платка, ласкает его…
Венерианская горилла получает пакет дешевых крепких схрауи. Но она не знает, для чего они (ведь Джелт не курит). Она разрывает упаковку и погружает в пачку свою плоскую физиономию…
У выходца из созвездия Сириуса вообще нет рта и легких.
Кортеж продолжает путь под бронзовыми сводами.
Айрт думает:
«А ведь есть какая-то земная мелодия, похожая на все это. Бронзовое эхо, бледные тени, танцующие на сумрачном своде, мрачные и величественные толпы, шествующие под этими сводами… Кажется, это называется „Шествие на казнь“ Берлиоза[2]. Какое подходящее земное название!»
Наконец все оказываются в конце туннеля, где их ждет железный ящик лифта. «Для ящика, пожалуй, чуть рановато…» Чей-то незнакомый голос произносит удивленно:
— А что, внизу больше не казнят?
— Нет, — сухо отвечает адвокат.
— Помолимся, — говорит священник. — Святая Мария, Мать Господа нашего…
Говорят, что в минуты, предшествующие смерти, перед осужденным мгновенно проносится вся его жизнь. Но Айрт уже вспоминал совсем недавно сожженный астероид, свою исчезнувшую семью, нескольких товарищей и несколько битв. Как, и это все?! Какая же она короткая, эта жизнь! Да, мне всего лишь 22 года. И она уже кончена. Ну-ну, разве только это было в моей жизни? Были еще две или три взбесившиеся планеты, мертвая принцесса, несколько поцелуев Талестры, которые уже потеряли вкус соли и морских раковин. И это все?.. И душа его протестует. Да нет же, есть Лес, Морозов, товарищи, великое дело, великий порыв… А Виллис! А я умираю, как это абсурдно!
И вот они уже в кабине лифта, напоминающего железный ящик — судьи, узники, священник и несколько охранников, которые, несомненно, и есть палачи. Почти все лица без особых примет и мертвенно-бледны. Итак, Ночные победили… и на Сигме тоже. В этой тесноте Айрт чувствует лапу гориллы, которая касается его руки, грани сириусского куба царапают ему висок… Как смешно будет умирать, я всегда был так одинок, а теперь нахожусь перед смертью в этом зверинце… Его рука машинально касается платка, и он узнает зашитый в нем предмет: это ветка коралла в форме креста, которую Виллис недавно нашла в заоблачных пещерах Антигоны…
Лифт медленно поднимается по темной шахте.
— Как долго, — говорит арктурианский прокурор, он обмахивается чем-то похожим на крыло.
— Повторяйте за мной: «Святая Мать Господа нашего…»
— Св'М… — бормочет горилла.
— Гуль-гуль… — вырывается откуда-то из сириуссца.
— Я уже заявлял протест! — неожиданно надсаживается от крика адвокат. — И я снова заявляю об этом! Заставлять проделывать такой маршрут, да еще в таких условиях, существа, которых вот-вот… это бесчеловечно! Это даже антизвездно! И все это только потому, что какая-то древняя традиция созвездия Волопаса гласит, что «преступники должны быть казнены на свежем воздухе»! Как будто в казематах нет воздуха! Или его нет в центре города! Так нет же, нужно искать его за городом!
— Успокойтесь, мэтр, — говорит Айрт сочувственно. — Мы нормально переносим все это, спасибо.
— Вы умрете, примирившись с Господом! — объявляет служитель культа.
— И потом, — звучит голос третьего охранника, — нельзя же дезинтегрировать человека в туннеле…
— Дезин… о! — У адвоката нет больше слов. — А я думал, что будет еще и молоток…
— Успокойтесь. Есть и молоток.
— Ах, как долго…
Орбита Омикрона в созвездии Волопаса. Двое мужчин в помещении центрального поста космического корабля, который блокирован там на время карантина вместе с тысячей других кораблей. Один из мужчин, сидящих у пульта межпланетного переговорного устройства, невысокого роста, худощав, черноволос, похож на мумию с живыми глазами. Другой (весь его облик отбрасывает холодный блеск) похож на одного из ангелов, на одну из хрустальных статуй, которые заселяют планеты Арктура. Единственное, что отличает его от них — суровый взгляд и земное, человеческое выражение лица… Он ходит по рубке взад и вперед, нервно похрустывая суставами пальцев.
Неожиданно приемник оживает.
«Созвездие Волопаса. Солнце Арктур. Планета Сигма. Цивилизация земного типа.
Всем-всем-всем!
Как мы уже с прискорбием сообщали во время нашей последней передачи, двухместный геликоптер с космическим префектом упал, объятый пламенем, в окрестностях Центра Мутаций. Командующий эскадрами тяжело ранен. Следствие продолжается, предполагается заговор.
Охвачена пламенем башня Парапсихического колледжа, а также ряд различных публичных заведений. Пожар распространяется по садам Самарры. Одновременно раздаются взрывы в различных частях города. Исчезло много высокопоставленных чиновников Сигмы… (помехи) Учитывая смертельную угрозу общественному спокойствию и звездному порядку, Совет Пяти решил передать всю полноту исполнительной власти в руки его высочества принца Валерана Еврафриканского. Принц проходил службу под знаком Двойной Звезды Арктура в должности… (помехи).