Максим Фомин в своей статье о Бельтане следующим образом описывает годовое коло кельтов:
«Всякий этнос, вырабатывая собственное понимание времени, измерял его либо по Солнцу, либо по Луне — и ничего лучше он бы и не нашел. Сообщения о календарной системе древних кельтов дают основание утверждать, что ее характер несколько отличался от общепринятой схемы. Год делился на две половины, а деления на три (четыре) сезона появилось позднее. «Кельты, — читаем мы у Дж. Риса, — рассматривали тьму и смерть как начала сущего и отдавали им предпочтение перед жизнью и светом; таким образом, в своих исчислениях времени они начинали не со светлой половины — дня и лета, но с зимы и ночи».
Зима охватывала период с 1 ноября по 1 мая, а лето — период с 1 мая по 1 ноября. «Не так уж много работ свидетельствует об употреблении такого рода календаря (у древних народов. — Примеч. М. Ф.) или о преимуществах, которые можно из него извлечь, но внимание и забота, которыми древние ирландцы окружали природу — это достаточно очевидно для нас». Ряд исследователей считает, что кельтский календарь не имел ничего общего с привычным нам солнечным годом или годом лунным, но соответствовал году аграрному, и деление на две половины согласовывалось с концом земледельческих работ и загоном скота в зимние стойла, с одной стороны, и их началом и выгоном стад на летние пастбища — с другой. Началом Нового года у древних кельтов была ночь на 1 ноября, что никак не согласуется с солярно–лунарными циклами: обычно это день за последним новолунием перед тем, которое ближе всего к зимнему Солнцестоянию — с которого, к примеру, начинали свой год древние германцы. «В эту ночь произносились заклинания, чтобы определить, кто умрет или сыграет свадьбу до следующего 1 ноября, т. е. в течение только что начавшегося года. «Сегодня — Канун Нового года», — поют подростки острова Мэн, надевая маски и праздно шатаясь по деревням. Определенные мэнские обычаи были автоматически перенесены с 1 ноября на 1 января, а старожилы еще припоминают, что в прежние времена 1 ноября считалось именно началом Нового года. И не всякий кельт осознает, что ночь Самайна — еще и начало зимы, «Nos Calan Ganauf» — «канун зимы», как говорят валлийцы.
Интересно отметить, что в кельтологической литературе нет общепринятого мнения по поводу того, какой день считался первым в году. В пользу 1 мая можно привести следующие свидетельства:
Вендрюес в статье, посвященной Белтайну, отмечает следующее: «Belltaine — День 1 Мая, обозначает начало лета и, разумеется, начало года, и приводит следующую цитату: «у belltaine со belltaine»
—Дж. Рис в статье о галльском календаре из Нолиньи пишет: «Год начинался с Ноября (Cutios), а вторая половина — с Мая (Cantlos); в наши дни в определенной мере это так и осталось в Уэльсе; тогда как Гойделы, начав год в Мае, дополняли его второй половиной — с Ноября; скорее всего, при установлении равновесия между зимним и летним полугодиями весы неизменно перевешивали в пользу летнего». [2]»
Пенник в своей выдающейся книге «Практическая магия в северной традиции» (Practical Magic in the Northern Tradition) описывает друидический сакральный год как сочетание четырех солнечных точек (весеннего и осеннего равноденствия, зимнего и летнего Солнцестояния) и четырех огненных праздников, названных так по той причине, что в каждом из таких праздников присутствует ритуал, связанный с огнем. Это название может несколько сбивать с толку, поскольку существуют другие народные праздники различных традиций, связанные с возжиганием священных огней, костров или «огней нужды», однако название «Огненные праздники» («Fire Festival») является очень древним; еще в X веке христианский архиепископ Кашеля (Ирландия) утверждал, что в его время четыре священных огня возжигались в честь четырех священных праздников Друидов в феврале, мае, ноябре и декабре — что, собственно, и является свидетельством сохранения традиционных Огненных Праздников последователями Старшей Веры.
2
Фомин Максим. Календарный праздник Belltain в системе фольклорно- мифологических представлений кельтских народов.