Актеону хочется, чтобы происходящее оказалось лишь дурным сном. Хочется, чтобы он побыстрее проснулся, и оказалось, что никакой невесты нет и в помине. Что это просто его фантазии. И ничего больше. Ничего, что могло бы как-то повлиять на его жизнь. Ничего, что значило бы для него хоть что-то.
Сибилла — Актеон не заметил, когда она успела подойти к нему так близко — прижимает свой палец к его губам и улыбается. В этот момент молодому князю кажется, что она чем-то напоминает кошку. Кошку, что ласкается к людям только тогда, когда ей самой этого хочется. Кошку, которая может очень больно оцарапать, если наступить ей на хвост или просто разозлить. Желтоглазую, чёрную, с мягкой шелковистой шерстью, по которой так хочется провести рукой… Символ несчастий, приносящий радость и иногда боль или раздражение.
— Ты всё увидишь сам! — говорит княжна всё с той же улыбкой. — Нарцисс вот-вот должен её привезти в Дарар!
Она берёт его за руку и тащит куда-то через весь сад, а потом заставляет подняться по лестнице в свои верхние покои — там Актеон не был ещё ни разу в своей жизни. Белая сорочка, которая надета на Сибиллу, промокла насквозь. И Актеон очень старается сейчас не смотреть на княжну. А она подводит его к зарешеченному окну. Наследный князь не сразу понимает, чего именно Сибилла от него хочет.
Через эту решётку видно всё, что происходит внизу. Должно быть, Сибилле нравилось подходить к ней и наблюдать за тем, как жили представители её рода, когда считали, что она того не видит. Через эту решётку виден коридор в замке Дарара — с мраморным полом, резными цветными колоннами. Видна даже крыша из кусочков цветного стекла, если посмотреть наверх. Только минут пять спустя Актеон всё понимает. В коридор ступает Нарцисс и девушка, которую он ведёт за руку за собой.
Дядя кажется уставшим, но вполне довольным собой. Ещё бы — поручение своей сестры он выполнил, побывал на другом уровне (Нарцисс любил путешествовать) и, скорее всего, удовлетворил некоторые свои нужды.
Девушка, которую Актеон видит, кажется ему нелепой. По росту она, пожалуй, едва ли особенно выше Сибиллы, однако кажется столь неловкой, столь неуклюжей, что невольно пробуждает в Актеоне чувство отвращения. Она одета весьма странно — никто из Изидорских девушек не надел бы столь нелепую одежду, что, кажется, состоит из непонятных Актеону узоров. Одежда девчонки кажется тяжёлой, объёмной, совершенно неподходящей для Альджамала. Девушка упорно разглядывает мраморный пол, так что лица её наследный князь увидеть никак не может. Её движения лишены грации и плавности, которые присущи всем девушкам и женщинам Дарара.
В первое мгновенье она напоминает Актеону медведицу, одетую в дорогие одежды. Но как медведицу ни разодень — она всё равно останется медведицей. Неуклюжей, переваливающейся с ноги на ногу… Эта девушка чувствует себя скованно. И где только Нарцисс её раздобыл?.. Да та же кузина Эмине будет выглядеть приятнее! Да даже невеста одного из кузенов наследного князя — та, которая из герентенского рода Линедра — будет казаться более красивой!..
Невеста, подобранная великой княжной и великим князем, кажется Актеону ровесницей. Если и младше или старше, то совсем ненамного. На пять-шесть лет максимум. Её тёмные волосы кажутся растрёпанными, сама она довольно растерянной и неряшливой, а одежда слишком небрежной и мятой. Наследный князь усмехается — вот же престарелый сластолюбец его дядюшка!.. Актеон всегда знал о подобных увлечениях князя Нарцисса. Впрочем, он вряд ли имел хоть какое-то право осуждать своего дядю за это.
Актеон едва ли может скрыть те эмоции, которые вызывает в нём эта девчонка. Куда легче скрыть обожание, восторг, нежели презрение и разочарование в чём-либо. Куда труднее не выглядеть несчастным, когда все надежды — даже самые простые — рушатся в одно мгновение. Он никогда не сможет полюбить эту девушку. Никогда не сможет быть ей хорошим мужем…
— Надеюсь, после свадьбы ты не забудешь приходить ко мне, — сладко протягивает Сибилла, обнимая его со спины.
Наследный князь вздрагивает от неожиданности, когда слышит эти слова, и поворачивается к ней. Сибилла улыбается. Кажется довольной его реакцией. Её длинные пальцы, на которых множество дорогих перстней, ласково проводят по щеке Актеона, а сама княжна выглядит почти радостной. И молодой князь не выдерживает и впивается в её губы поцелуем.
========== III. ==========
Солнце светило так ярко, что впору было закрывать глаза. Солнце жалило её, словно змея, обжигало своим жарким огнём. Было тяжело дышать. Ноги не слушались, не было сил поднять руку или что-то сказать. Было тяжело думать о прошлом или о будущем. Тяжело думать о том, что происходило в данный момент. Низкий, расписанный причудливыми узорами, значение которых девушка не совсем понимала, потолок давил на неё. Он совсем не был похож на то высокое голубое небо, к которому она так привыкла в Леафарнаре. Совсем не похож на деревянный потолок в её собственной комнате. Каменные стены, казалось, приготовились вот-вот раздавить её, если девушка сделает какую-нибудь ошибку. В родовом имении Певнов всё строилось из дерева. Их терем был красивым, был идеальным, был роскошным и скромным одновременно. Быть может, комнаты там и не были столь большими, зато там было уютно. И ковры, пусть и были более простыми, нравились Ветте Певн куда больше. На Леафарнаре каждая вещь была ей другом, каждое дерево, каждая травинка. Леафарнар дышал, когда она дышала, пел, когда пела её душа и плакал, когда Ветте хотелось плакать. Альджамал же был для неё чужим. Для Альджамала она была всего лишь гостьей. Ветер здесь не кричал её имя, солнце не улыбалось, видя её, а пыталось ужалить, причинить боль. Всё здесь было для неё чужим, враждебным. Всё было столь непривычным, что Ветте хотелось бы разозлиться, но сил не хватало даже на это. Ей хотелось разбить что-нибудь, опрокинуть, закричать, но на душе было столь тяжело, что девушка не могла этого сделать, как ни старалась. Получалось только с трудом сохранять хотя бы внешнее спокойствие, хотя бы внешнее достоинство. Отец всегда говорил Ветте, что никогда нельзя показывать врагу свой страх, свою слабость. Отец всегда говорил Ветте, что в любой ситуации — какой бы ужасной она не казалась — следует быть сильной, сохранять спокойствие и просто думать о том, как можно эту ситуацию изменить в свою пользу. Так что даже если Альджамал так плох, как ей сейчас кажется, не стоит из-за этого очень сильно переживать. Ситуация могла сложиться и хуже. Хоть Ветта после своего путешествия и думала о том, что, пожалуй, Нарцисс Изидор был не таким уж плохим вариантом. Он был умным, он был вежливым и мягким, он был внимательным, чутким, пусть и вряд ли можно было сказать что-то про его доброту. Нет… Добрым он не был, пожалуй. Впрочем, Ветту это мало волновало. Её куда больше беспокоило, кто окажется её женихом здесь. Пока что она не видела во дворце ни одного мужчины (если не считать всё того же Нарцисса, который принёс ей кулёк со сладостями). Ветта не слишком любит сладкое, но само внимание Нарцисса кажется ей приятным. Впрочем, ужин и завтрак, которые ей принесли, не нравятся девушке ещё больше. Не сказать, чтобы она их пробовала — из-за слишком необычного внешнего вида Ветта решает проявить осторожность. В конце концов, она ведь не помрёт с голода только потому, что пару раз не поела. К тому же, Нарцисс принёс ей эти самые сладости. Забавно… Она скоро может стать княгиней… Княгиня Ветта Изидор — как же глупо звучит!.. Глупее звучало бы только «герцогиня Ветта Итиносс»! Девушка тяжело вздыхает и ложится на свою постель, сооружённую из моря подушек. Спать в эту ночь Ветта не смогла. Она проплакала, как говорится, от заката до рассвета. Она надеялась, что утром всё станет более ясным, надеялась, что утром какая-нибудь мысль придёт ей в голову, но… Вся правда была в том, что Ветта Певн совершенно не представляла, что ей делать. Дворец с его белыми стенами, мягкими коврами и фарфоровыми статуэтками был слишком непривычным, чтобы Ветта могла спокойно думать. Тут было пусто, запахи были слишком странными, от них у девушки кружилась голова. Нарцисс сказал ей, что Ветте стоит привыкать. Альджамал пахнет совсем иначе, чем Леафарнар, чем Сваард или какой-либо ещё уровень. Он сказал, что у каждого уровня есть не только свои запахи, но и своя душа, что к этому будет привыкнуть куда труднее. У каждого уровня есть своя душа, каждый уровень дышит и живёт по-своему, не так, как остальные. Нарцисс много чего рассказывал — говорить он умел, и говорил весьма красиво. Девушке нравилось его слушать, нравилось думать над его словами. А ещё Ветте всегда казалось, что Леафарнар живёт так же, как и она. Быть может, они были связаны куда больше, чем ей всегда представлялось. Быть может, она была не просто девчонкой из Певнов…