Кажется, Сибилле совершенно всё равно, как Ветта одета и как разговаривает с ней. Кажется, ко всему этому княжна отнесётся спокойно. Вряд ли девушка может сделать хоть что-нибудь, что нарушит спокойствие этой женщины. Что же… Тогда остаётся только один выход — бежать. Бежать и как можно быстрее, чтобы не пришлось потом долго разбираться по поводу развода. Бежать, пока Ветта ещё свободна, пока она может что-то предпринять — а значит, делать это надо как только представится возможность.
— Мы с тобой либо поладим, либо станем злейшими врагами, дорогая, — смеётся Сибилла. — И от тебя тоже зависит, как же сложатся наши отношения!
Какая певнской княжне разница, как сложатся их отношения? Ей хочется сбежать отсюда поскорее — и если она сбежит, она придёт генералу Ленчерски и попросит места в его свите. Ветта сильная и довольно много чего умеет. И она не хочет оставаться в стороне в этой войне. Пусть мать считает что угодно на счёт женского предназначения, но правит Ибере всё-таки женщина. Пусть мать считает всё, что ей угодно, но только в Ибере достаточно женщин, которые не вписываются в её представление о мире. Ветта бы хотела стать одной из них. Ветта хотела бы, чтобы о ней вспоминали, чтобы её имя было известно — как у Драхомира Фольмара. Так что… Какая разница, как могли бы сложиться её отношения с Изидор, если она сбежит отсюда, как только сможет?
Княжна говорит что-то ещё. Ветте остаётся только слушать — кланяться этой женщине девушка не собирается. Пусть ей кланяются Изидор. Это для них она — великая княжна, глава рода и всё такое. Так что Ветта просто стоит и ждёт, пока женщина перестанет говорить. Тогда можно будет уйти снова в свою комнату, а ночью выбраться через окно на крышу. В своей родной одежде Ветта чувствует себя куда увереннее, она не так боится, что может подскользнуться и свалиться оттуда. В конце концов, на Леафарнаре она лазала по деревьям, забиралась на крышу терема, когда ей хотелось посмотреть звёзды и высоты нисколько не боялась.
Когда Сибилла заканчивает говорить, Ветта кивает ей и выходит из покоев женщины. И понимает, как близко она находится к тому, чтобы снова стать свободной.
Ветта не видит рядом ни Айше, ни кого-либо ещё. Никого. Видимо, Сибиллу так боялись, что никто не осмеливался ждать певнскую княжну здесь. Что же… Так только лучше. Из окна в комнате великой княжны девушка видела, что конюшня находится недалеко. Стоит просто перебежать вот этот коридор, спуститься по лестнице и потом пробежать по внутреннему саду — видимо, в Дараре было два внутренних двора, в которых располагались сады. Просто в один из них Ветту не пускали. Странно. Впрочем, девушка не очень переживает по этому поводу. Сейчас она всё сможет увидеть. Коридор оказывается довольно длинным. И лестницу удаётся найти далеко не сразу, но в конце концов Ветта со всем справляется. В конце концов, это не так трудно. Должно быть, это самая простая часть её побега — дальше всё может быть только сложнее. Просто сейчас девушка старается об этом не думать. Как она сможет пересечь Аменгар, чтобы оказаться в том месте, откуда можно перенестись на другой уровень? Да и стоит ли? Изидор могут хватиться, не стоит ли поискать в этом случае щелей между уровнями? Тогда для Ветты всё может кончиться благополучно.
Девушка добирается до конюшни довольно скоро. Она не слишком смотрит по сторонам, не разглядывает сад, который, должно быть, очень красив. В конюшне оказывается не так уж много лошадей, и большинство из них устали, седлать их сейчас совершенно бесполезно. И вот — находка! Конь в стойле стоит просто замечательный. Вороной, ухоженный, с пышной гривой, необыкновенно умными глазами. Он не похож на Шалого внешне, но вот глаза… Ветта протягивает к нему руку и осторожно гладит по гриве. Конь смотрит на неё понимающе и не дёргается от её прикосновений. Ветта подходит немного ближе, но не чувствует в поведении животного какого-либо страха.
Ветта гладит его, осторожно и ласково — мать всё время фыркала, что Ветте стоило бы с таким же трепетом относиться к своему вышиванию, чтобы оно стало хотя бы сносным, как она относится к лошадям. Что же… Пригодилось бы ей это вышивание здесь!.. А так она хоть понимала, что жеребец не сбросит её, что можно седлать его, что можно ехать… Он домчит её до конца Аменгара в одно мгновение — он совсем похож на её Шалого…
— А ну быстро отпусти коня! — слышит княжна недовольный резкий голос. — Что это ты тут делаешь?
Ветта резко оборачивается и почти сталкивается с молодым человеком, самодовольным и грубым даже по выражению его лица. Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не застывшее презрительное, раздражённое выражение на его лице. Ветте он совершенно не нравится. Он смотрит на неё так зло, что впору бы отшатнуться от него, только вот певнская княжна и похуже видела. И ничего. Жива. Не будет же она пугаться только потому, что здесь дома он?
Юноша этот едва ли намного старше её. И лишь чуть-чуть выше — где-то на дюйм. Руки и лицо у него такие загорелые, что в первое мгновение Ветте думается, что он слуга. Лишь потом она понимает, что вряд ли тогда он был бы одет так богато. И держался бы, пожалуй, куда скромнее. Ветта держится уверенно. Ей нечего бояться, она уверена. Что он может ей сделать? Она гостья. И она невеста. Сибилле не было бы выгоды от того, что невеста её племянника умрёт или будет покалечена, а она умная женщина и о своей выгоде явно заботится.
Он стоит очень близко к ней. Девушка чувствует его дыхание на своём лице. И чувствует, что его переполняет ненависть. Что же… Ветта тоже его ненавидит. Ненавидит всем сердцем, и он может считать, что угодно — у неё не меньше прав презирать его, чем у него так относиться к ней. Пусть смотрит как ему хочется, Ветта не будет бояться его только потому, что, пожалуй, это она виновата.
Он хватает её за косу. Грубо, даже больно. Впрочем, у Ветты четыре брата, из которых трое её младше. И уж точно у Ветты не больше поводов сдаваться, чем их было, когда она была ещё ребёнком. Неужели этот парень думает, что он сможет причинить ей больше боли, чем Яромей в детстве, когда ему хотелось, чтобы Шалый принадлежал именно ему — они тогда так сильно подрались, что потом обоим пришлось, наверное, неделю лежать в постели, а Ветте пришлось ещё долго извиняться перед Мерод, на которую она упала. Отец тогда довольно поздно успел разнять их, потом он подарил ещё одного коня Яромею, чтобы этой драки не повторилось. Эшер часть дёргал её за волосы в детстве. А пальцы у него всегда были цепкие. Милвен редко дрался с ней, но порой они делали друг другу гадости. Этот человек может считать, что ей слишком больно, что ей слишком страшно, но это далеко не так.
Глаза Ветты горят от злости. Она спешно соображает, что бы такого ей сделать, чтобы он отпустил её. Чтобы выиграть эту схватку. Одной рукой девушка толкает этого парня в грудь, а другой успевает вынуть кинжал из широкого пояса. Отец всегда учил её держать оружие близко. Этот кинжал Ветта успела забрать из дома, когда Нарцисс увозил её. И теперь он ей пригодился. Певнская княжна ненавидит этого человека, как и всех Изидор, что пытались отобрать у неё свободу.
Ветта хватает этого юношу за руку, которая у него свободна, сжимает так сильно, как только хватает сил, а вторую, с кинжалом, подносит к его шее. Кажется, он не сразу понимает, что именно произошло. Он не ожидал, что она всё сделает именно так. В его тёмных глазах читается удивление. Что же… Он-то не был одним из её братьев, так что не знает, какова она.
— Только тронь, — шипит Ветта, — отец учил меня, как следует вспарывать горло обидчикам!
Рука, что держит её косу, не разжимается, он лишь перехватывает волосы Ветты повыше, почти у самых корней, так, что ей становится почти больно. А вот вторую руку парень пытается освободить, что у него не получается. Ветта держится за неё крепко, понимая, что это её, возможно, единственный шанс сбежать.
Они так и стоят, пока в конюшню не спускается Нарцисс. Ветта видит укоризненное выражение на его лице, и ей становится немного стыдно. Нарцисс Изидор был хорошим. Он и внешне не был похож на остальных Изидор — черты лица его были мягче, голос более приятным… Ветта понимает, что он смотрит так укоризненно именно на неё и опускает руку с кинжалом.
— Актеон, — строго говорит великий князь, — твоё поведение возмутительно. Эта девушка — твоя невеста, а ты так обращаешься с ней!