Одного из своих ребят Алексей повез сам. Это было очень тяжело. С ним были как обычно Клим и Зубр. Один парень был из Пскова, второй, Серега Минин, которого Алексей вез, из Кирова. Родные встретили ребят не очень дружелюбно. Вернее мать. Она то бросалась на них вся зареванная, с сорвавшимся голосом, упрекая их в том, что они живые, а ее Сережка нет, то ложилась на гроб с сыном, обитый красной тканью. Алексей с парнями понуро стоял, сказать было нечего, кроме того, как, что ее сын геройски погиб при исполнении воинского долга. Пахло гвоздиками и восковыми свечами. Ко всему примешивался острый запах валерьянки.
Мужики понимающе смотрели на ребят, интересовались как там в Чечне. Те отвечали, мол, воюют, стреляют. Похоронив Сергея, парни тихо ушли, не оставшись даже на вечер, сославшись на рейс, вылетающий из Кирова. Хотя самолет во Владикавказ был только в два часа дня на следующий день.
Алексей с ребятами сняли номер в гостинице и устроили поминальный вечер. Сидели, пили водку и вспоминали погибших пацанов.
Ближе к ночи, на следующий день парни уже были в расположении части. Через два дня, по данным разведки в горах должен был пройти караван с оружием. Сопровождали его шестьдесят боевиков. Отряду ставилась задача убрать руководителя и проводника. Остальное должны доделать федералы.
Операция прошла как нельзя лучше. Отряд устроил засаду на горной тропе. Поджидали около двух часов. Вскоре показался караван. В голове шел проводник, затем руководитель бандформирования, следом по одному цепочкой шли около пятидесяти боевиков, груженые «железом», как мы называли про себя оружие. Зеленая листва играла не только на руку чехам но и парням. Отряд разместился в верхушках деревьев на протяжении тридцати-сорока метров по обе стороны тропы. Зеленые маскхалаты и раскраска лица под зеленку, делали бойцов невидимыми. Четырнадцать человек методично расстреливали караван мстя за своих друзей. Еще четверо следили за тем, чтобы никто не ушел в суматохе. Боевики что-то орали на арабском и чеченском языках. Трое из боевиков упали на колени и воздели руки к небу в молитве. Их не тронули, остальные легли в первую минуту. На Алексее сошлись вопросительные взгляды. Решение было за ним. Алексей думал секунд пять, вспоминая зареванную мать Сереги Минина. Сжал кулак и оттопырив большой палец, опустил вниз. Жест передали остальным по цепи. Из груди и спины боевиков брызнули капли крови, от пуль разрываемых человеческую плоть. Через секунду все было кончено. Отряд просидел еще час. Ничего не изменилось и команда тихо вернулась в место дислокации части, а Алексей доложил и показал на карте место боя командованию. Головатенко как обычно устроил разбор полетов, но когда офицеры ушли и Алексей остался с ним один на один, тот подмигнул и, хлопнув по плечу, вышел из штаба. Алексей вздохнул и отправился к себе.
Глава 3: НИКИТА
Через неделю в часть прибыло пополнение. Молодые пацаненки стояли толпой возле палатки. Алексей сидел на броне бэхи и загорал по пояс раздетый. Его забавляли эти молодые слоны. Еще не видевшие ни смерти, ни вдохнувшие запаха пороха, но уже строившие из себя героев. Ему хотелось иногда, лишь для острастки шмальнуть из калаша поверх их голов, да поржать над этим стадом.
Вдруг в одном из них ему показались знакомые черты. Как будто, что-то из далекого, но до боли близкого сердцу, ворвалось в душу. Алексей свистнул. Большая часть из этих салаг обернулась. Но тот, кто его интересовал, даже ухом не повел и продолжал чистить оружие.
Алексей спрыгнул с брони, и под взглядами любопытных глаз направился к толпе молодых. Подойдя к парню в плотную, но так, чтобы тот его не видел, зычным голосом рявкнул: «Фамилия рядовой?»
Пацан вздрогнул, и, поднимаясь выронил автомат, так что то повис в руках на ремне. Повернувшись к Алексею лицом, парень отрапортовал: «Рядовой Махнев, товарищ гвардии старш…», голос пропал в горле. Алексей стоял и оторопело смотрел на пацана, а тот на него. Это был Никита. Лысый и худой как черт.
Минуту они смотрели друг на друга отказываясь верить в происходящее. Алексей не выдержал первым. Обняв брата, потрепал по лысой голове. Защипало глаза. Никита тоже крепко обнял его.
— Ты как тут очутился? — отстранившись от брата, спросил Алексей, шмыгая носом и вытирая слезы.
— У нас в части добровольцев набирали. Я знал, что ты здесь, под Гудермесом, вот и решил сюда рвануть. К тебе, — Никита тоже шмыгал носом.
— Давно служишь?