ОЛЕГ. Какое слово?
БОЦМАН. Слово "блядь"! Понимаешь?! Я смог! и я пил, и вспоминал Нинку, и плакал и говорил: сука-блядь!! И я почувствовал себя живым, понимаешь?! А когда я не пил и не ругался - я был мертвый! Ну что это?! для чего? что это за вера такая, что даже водки нельзя выпить и сказать, что думаешь? что это… за вера такая? где же оно тогда нахрен счастье?! ты понимаешь, Олег?! Понимаешь или нет?!
ОЛЕГ. Нет.
БОЦМАН. Ну, как ты не понимаешь? Там жрать нечего, СПИД кругом, денег нет…
ОЛЕГ. Где - там?!!
БОЦМАН. В Африке! Живут в землянках, жопу пальмовым листом прикрыли, танцуют, в барабаны бьют и счастливы! А у нас как? В платок замотались, на колени на заплеванный пол, яйца нельзя, мясо нельзя, танцевать нельзя, пить нельзя, ни хера нельзя, можно только болеть, страдать и дохнуть! Они же знаешь, что с собой делали?!
ОЛЕГ. Кто?
БОЦМАН. Я читал! Они специально на себя вериги натягивали и до крови, до шрамов… и на столбе сидели, и не ели месяцами, и в гробах спали, и молчали по году, по десять лет молчали!… это у них подвиг веры называется! но это же пиздец а не подвиг! (показывает на Кристину) ты что для этого что ли - для подвига что ли… растил ее? а?!
Боцман вынимает из другой клетчатой сумки большую африканскую маску.
ОЛЕГ. Зачем это?
БОЦМАН. (шепотом) Вдруг поможет?
Олег делает шаг вперед к Боцману, у него дергается лицо.
БОЦМАН. Давай просто… положим здесь…
ОЛЕГ. Зачем?
БОЦМАН. Понимаешь они… с этой штукой… с ее помощью народ в воздух подымали… что ж она… думаешь… Кристинку на ноги не поставит?
ОЛЕГ. (тихо) Ты что охуел совсем?
БОЦМАН. (шепотом) Но попробовать-то можно?! У нее же штырей никаких железных нет внутри? А?
ОЛЕГ. А ну вали отсюда, придурок!
Боцман вынимает из своей сумки толстую папку с бумагами.
БОЦМАН. Смотри, что я у нее в комнате нашел, у Кристины.
ОЛЕГ. (хватает папку) Ты что?! Ты что в вещах ее рылся, урод?!
БОЦМАН. Рылся! Потому что мне не все равно! Потому что я Кристинку вот с такого знаю! А вы - что?! Родители, едрена мать! У вас вон ребенок налысо побрился и с балкона выпрыгнул - вы б хоть в ящик стола ее заглянули!!
ОЛЕГ. (читает) Реферат. Традиционные верования народов черной Африки.
Олег листает реферат. Внезапно из папки выпадает какой-то лист бумаги. Олег его поднимает.
5.
Весна. Скамья перед храмом. зелено, солнечно, весна. На скамейке сидят Наталья и Марина.
НАТАЛЬЯ. Завтра пасха.
Марина молчит.
НАТАЛЬЯ. В народе говорят: на Пасху умер – яичко в руку.
Марина молчит.
НАТАЛЬЯ. Счастье большое считается, везение – на Пасху умереть… Как раз райские ворота открываются и до самого конца светлой Седьмицы открытые без охраны стоят… Вот кто на Пасху помер, даже грешник большой, в рай попадает…
Марина молчит.
НАТАЛЬЯ. (глаза на мокром месте) Я всё думаю: а может зря я приехала? разбередила у вас всё… я же когда…когда Олежик маленький был, два года ему было… отец его нас бросил, а я беременная была… и без работы, Олежик маленький и я беременная… и работы - нет… и пошла я Марина на грех великий - на аборт пошла… а потом… как не стало мне жизни… все болела…. и Олежик болел… соседка сказала: пойди ты, Наталья, в церковь… я пошла, к батюшке, к отцу Анатолию, а он и говорит: грех великий на тебе, матушка, отмаливать надо… долго отмаливать… страшный грех… езжай, говорит, в Почаев… молись о прощении… и уж как я уезжать не хотела! Олежик маленький и уж как он просил меня, как плакал: мама, не уезжай!! и я вместе с ним плакала… (строго, с каменным лицом) но понимала, что если не отмолю - грех мой и на детей моих, и на внуков… я же ради Олежика и уехала, по монастырям скиталась! я же все эти годы за вас каждую ночь молилась! мы же все грешники, грешники, Марина, все перед богом виноватые…
Наталья замолкает. Сморкается. Начинает говорить с неожиданным оптимизмом в голосе.
НАТАЛЬЯ. Марина, а ты еще квартиры продаешь? Нет? Продала бы вашу с Олежиком квартиру да и в деревню уехали бы, в Дивеево… на природе, в молитве, в покаянии… А там вдруг Господь вам еще ребеночка пошлет… ты женщина не старая еще…
Марина внезапно встает и уходит.