ДОКТОР. Я не знаю, что вы тут устроили. Но если еще раз накроете лицо этой хуйней – она задохнется. А в остальном – поздравляю. Пока о качестве жизни говорить рано… Но можно говорить о жизни, как таковой. Девочка будет жить.
Доктор выходит. Боцман бросается на шею Олега. Олег отталкивает его и падает на колени перед кроватью дочери, улыбается, пытается что-то сказать и ничего не может произнести. Вдруг Олег замечает, что Кристина не сводит глаз с незнакомого парня с букетиком цветом, который стоит в углу абсолютно потерянный. Олег смотрит на Учителя.
ОЛЕГ. (тихо) Ты кто?!
Олег встает и подходит к Учителю.
ОЛЕГ. Кто ты?!
Учитель молчит.
ОЛЕГ. Ты кто? Ты – этот пидорас?
Учитель молчит. Олег хватает письмо, смотрит на дочь.
ОЛЕГ. Он кто?! Он что?! Он - этот пидорас?
Кристина улыбается одними глазами. Затем моргает в знак согласия. Олег кидается на Учителя с кулаками. Боцман встает между ними.
БОЦМАН. Не надо.
ОЛЕГ. (кричит) Я тебя, пидораса, убью!
Учитель молчит. Олег опять кидается к постели дочери, гладит ее по руке, что-то бормочет, плачет, смеется. Кристина не сводит глаз с Учителя. Ее глаза улыбаются. Входит Марина. Она кричит, бросается к Кристине. Олег крепко обнимает жену.
ОЛЕГ. Представляешь, я думал, что это из-за меня, из-за нас, что она… что это просто… а это все - из-за этого пидораса!
БОЦМАН. Это Дух Предков.
ОЛЕГ. (кричит на учителя) Это пидорас!
МАРИНА. (плачет) Слава Богу!
9.
Воскресенье. Пасха. Ранее утро. Только забрезжил рассвет. Отдаленный звон колоколов. У входа в больницу стоит Боцман и курит. Вокруг - пусто и безлюдно. На аллее появляется Наталья. У нее в руках корзинка с пасочкой и яйцами. Боцман молча перегораживает Наталье дорогу.
НАТАЛЬЯ. Христос воскрес, Коля!
Боцман молчит.
НАТАЛЬЯ. Коля, Христос воскрес!
Боцман молчит.
НАТАЛЬЯ. Коля, надо говорить: воистину воскрес! А я службу отстояла, молилась за всех… пасочки вот посвятила…
Боцман молчит.
НАТАЛЬЯ. Да что с тобой, Коля?! (тревожным шепотом) Что – преставилась Кристиночка?
БОЦМАН. Нет.
НАТАЛЬЯ. (крестится) Охо-хо. Все мучается, бедная.
БОЦМАН. В себя пришла. В сознании. Доктор говорит: жить будет.
НАТАЛЬЯ (радостно вскрикивает) Господи! Боже ж мой! Радость-то какая! Милость господня! Услышал! Услышал молитвы мои Господь наш всемогущий! Услышал Христос!
БОЦМАН. Это не Христос.
НАТАЛЬЯ. Что?
БОЦМАН. Это не Христос. Это Дух Предков. Это он ее спас.
НАТАЛЬЯ. Что?! Да ты что, Коля?! Очумел совсем, бесы взяли?! Дай пройти, что ты стал тут истуканом?! мне внучку увидеть надо!
БОЦМАН. Прости, мать. Доктор сказал - ей волноваться нельзя.
НАТАЛЬЯ. Господь с тобой! Пропусти!
БОЦМАН. Прости мать. Не впущу.
НАТАЛЬЯ. Да ты, что?! Что страх совсем потерял?!
БОЦМАН. Потерял. Шла бы ты отсюда.
НАТАЛЬЯ. Да я… Я сейчас Олега позову!
БОЦМАН. Да Олег тебя сам же…. Уйди, мать.
НАТАЛЬЯ. Да как же… да что ж это… Мне Марину увидеть надо! Поговорить.
БОЦМАН. Не хочет она с тобой разговаривать, мать. Наговорились уже.
НАТАЛЬЯ. Это же дети мои! Впусти, Коля! Это же родные мои! Что ж это такое, Господи Иисусе?!
БОЦМАН. Не нужен он нам.
НАТАЛЬЯ. Кто не нужен?
БОЦМАН. Христос.
НАТАЛЬЯ. Как… ты что ж…что ж говоришь такое?
БОЦМАН. Мы в Духа Предков теперь верим. Он Кристину спас. А Христос нам не нужен.
НАТАЛЬЯ. (крестит Боцмана) Господь с тобой!
Боцман хватает ее за руку.
БОЦМАН. Иди отсюда по-хорошему, мать.
Наталья смотрит на Боцмана, вдруг резко его отталкивает, кидается ко входу в больницу. Боцман успевает ее схватить, притянуть к себе.
БОЦМАН. (с угрозой) Уйди по-хорошему, мать.
10.
В больничном скверике на скамейке сидит Наталья. Ее глаза закрыты. У нее на коленях - корзинка с пасхой и свечами. В ее руке красное пасхальное яичко. Кажется, что Наталья спит.