Наталья крестится и выходит. Кристина смотрит на телефон.
8.
Подъезд дома, где живут наши герои. У почтовых ящиков возится Боцман, чинит один из ящиков. По лестнице спускается Олег с большой клетчатой хозяйственной сумкой в руках, опасливо озирается.
ОЛЕГ. Ты что? Ты зачем это?
БОЦМАН. А что... я все равно мимо шел... прикручу...а то тебе уже в этот ящик чего только не накидали....листья какие-то, болты... говно кошачье...ой...
Хватается за челюсть.
ОЛЕГ. Что?
БОЦМАН. Больно. Стреляет прямо. Я заметил, как если что скажу... такое...прямо стреляет...
ОЛЕГ. Какое?
БОЦМАН. Матерное как скажу что-нибудь - прямо спазм...
ОЛЕГ. Да ну!
БОЦМАН. Да серьезно!
ОЛЕГ. Это психологическое!
БОЦМАН. Да какое нахуй блядь психологическое! Ай! Ай! Ай-ай-ай!
Боцмана аж "скручивает" от боли. Он садится на корточки, отдыхает некоторое время. Через минуту ему становится легче, Боцман снова берется за работу. Олег в это время присел на ступеньки и роется в большой сумке.
БОЦМАН. Сейчас доделаю и к вам...нужно стенку там дочухать... и размеры под ящики еще снять...
ОЛЕГ. (удивленно) Ты вообще...как? нормально себя чувствуешь?
Боцман ничего не отвечает, мрачно смотрит на Олега.
ОЛЕГ. (тихо) Ты...напряженный весь какой-то...может...по пидисюрику?
БОЦМАН. (тихо) Чего?
ОЛЕГ. (улыбаясь) Ну...водки...
Боцман очень быстро и тихо подскакивает к Олегу, хватает его за грудки и начинает душить.
ОЛЕГ. Ты...ты что...отпусти...отпусти...с-с-сука!
БОЦМАН. (шепотом) Никогда! Никогда никогда никогда больше! Никогда больше не напоминай мне!!! Про мою смерть...про эту ночь...на моей кухне...с моей смертью!! Ты понял?! Меня только попускать стало, понял? Когда работаю, когда руки заняты!!! А ты... ты мне даже больше при мне это слово не говори... Я не то что пить - я слышать не могу...Понял?!
ОЛЕГ. П-понял.
Боцман отпускает Олега. Олег потрясен, тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. Боцман с самой ласковой улыбкой открывает и закрывает дверцу почтового ящика - работает прекрасно...
БОЦМАН. (нежно) Вот... замок только поменять...
ОЛЕГ. (отряхиваясь) Коз-зёл... Дома эти выдры две... что одна, что вторая... в собственной квартире, как в концлагере... радио послушать - в туалете по ночам прячусь! и если б я дрочил там! нет! я музыку не могу в собственном доме... как школьник, как преступник блядь... иди работай, иди работай! хочет, что б я тоже... хрущевками этими вонючими .... риэлтор! много она там наторговала! а у меня профессия есть! я музыкант! и я не хочу больше ничем заниматься! я хочу заниматься музыкой! и я только так могу зарабатывать! а если кому-то не нравится...еще эта... маманя приехала! так и ей теперь отчитывайся.
БОЦМАН. (меняясь в лице) Ты про мать не смей... Она у тебя святая!
ОЛЕГ. Святая! Откуда ты знаешь - святая она или не святая?! Ты ее вчера в первый раз увидел!
БОЦМАН. А мне с первого раза все ясно стало... Помнишь? помнишь, я у нее две гривны на шкалик взял? А она что сказала?
ОЛЕГ. Не помню.
БОЦМАН. А я помню. Она же... она...
Боцман машет рукой, ничего сказать не может.
ОЛЕГ. Много ты о ней знаешь... я сам о ней не знаю ничего... меня дед с бабкой воспитали, а она только на Пасху приезжала... кулечки эти свои сраные... это постоянно у нее... какие-то скляночки, бутылочки.... медок, блядь, холодок...пакетики со скорлупой яичной...крашеные...зеленые.... синие... ну на хера с собой пакетики со скорлупой возить? С мусором?! Пасочкой накормит меня... черствой...и поминай как звали.... паломница...
Боцман только сейчас замечает, что Олег еле сдерживается, чтоб не заплакать. У него трясется нижняя челюсть, он еле выговаривает слова.
БОЦМАН. (неумело утешает) Она может за тебя... всю жизнь вон тебе.... отмолила.
ОЛЕГ. Ага. Отмолила. Вон как в жизни мне повезло. Жена - истеричка, дочь... я вообще не знаю... Всё! Всё! Я сегодня знаешь... меня как отрезало... Я как увидел их всех... маманю, жену, Кристину... я... ну пойми... это может ужасно говорить такое, но нет у меня... нет у меня понимаешь... к ним... любви... не могу я...не хочу я... Марина давно уже мне... не женщина... не жена, а надсмотрщик... все отношения - пойди-принеси, рот закрой, не смей в свою дудку дудеть... как будто я не человек, а ... хуже собаки даже...