Постановлением Совета Рабоче-Крестьянской обороны от 15 марта 1919 г. чекистам определяется самый лучший паек — красноармейский. Далее привилегии работников госбезопасности непрерывно возрастают и в 30-х годах уже превышают армейские. Исключительное положение и почти неограниченные полномочия привлекают сюда отъявленных негодяев. По словам Дзержинского, служить в органах могут лишь святые или подлецы, но «святые покидают меня, а остаются одни подлецы». Именно тогда в недрах истерзанного народа и родился перефраз известной песенки: «Эх, яблочко, куда котишься? Попадешь в Ве-Че-Ка — не воротишься!».
Просуществовала Комиссия до 6 февраля 1922 г., когда постановлением ВЦИК «Об упразднении Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и о правилах производства выемок и арестов» было создано Государственное Политическое Управление (ГПУ) в составе НКВД. Сотрудничество чекистов и энкаведешников развивалось без трений, поскольку с 16 марта 1919 г. Ф. Дзержинский (см. Иудушка-кровопивушка), назначенный наркомом внутренних дел, подмял под себя и это ведомство. Так что, как говорится, данное преобразование готовилось под «железного Феликса». Практически ГПУ продолжало «упраздненную» ВЧК и наследовало ее московскую резиденцию, ее начальника и ее кадры. Этим же постановлением ГПУ представляются права внесудебной расправы вплоть до расстрела и права высылки в лагеря принудительных работ лиц, признанных социально опасными. Появляется и новая частушка: «Не хочу я чаю пить с голубого чайника, не хочу тебя любить, гепеу начальника!».
В связи с образованием СССР при СНК СССР по Декрету ЦИК СССР от 15 ноября 1923 г. образовывается Объединенное Главное Политическое Управление СССР (ОГПУ). В его состав входят особые войска, оно имеет своего представителя в Верховном Суде, надзор за его деятельностью и законностью ее осуществляет прокурор того же Суда. Председателем и этого ведомства остается все тот же Дзержинский. Собственно, вновь меняется лишь вывеска да расширяются полномочия. Теперь при ОГПУ состоит Коллегия или Особое Совещание (ОСО), которое во внесудебном порядке выносит решения о направлении в лагеря или расстреле лиц, признанных им виновными.
После смерти Ф. Дзержинского его заместитель В. Менжинский назначается наркомом внутренних дел и одновременно начальником ОГПУ. В 1934 г. умирает Менжинский и наступает новая реорганизация — образуется общесоюзный НКВД с включением в его состав ОГПУ — теперь уже как Главное Управление Государственной Безопасности (ГУГБ). Постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. учреждается общесоюзный Народный Комиссариат Внутренних Дел. Всё, вроде бы, возвращается на круги своя. Но не совсем. Впервые в истории СССР ГУГБ официально не наделяется правом внесудебных расстрелов. Этим занимается исключительно ОСО. Но при том показательно, что должности наркома внутренних дел, начальника ГУГБ и председателя Особого Совещания принадлежат одному лицу — бывшему заместителю Менжинского Генриху Ягоде (см. Красная ягодка). За ним послетовали инквизиторы покровавей — Николай Ежов (см. Ежёвщина) и Лаврентий Берия (см. Малюта Скуратов).
Особое Совещание представляет собой заочный административный суд органов госбезопасности. Кстати, задолго до большевиков особое совещание было утверждено императором Александром III (1845-94 гг.) — выразителем интересов наиболее реакционных кругов российского дворянства. Так что «верёвочка» вьется вот откуда… В данном же случае ОСО, которое переняло судебные функции Коллегии ОГПУ, продолжавшей дело судебных заседаний Коллегии ВЧК, теперь, в связи с включением ОГПУ в НКВД СССР, занимается привычной палаческой «работой». Как уже отмечалось, председателем ОСО по должности был нарком (министр) внутренних дел (госбезопасности), — членами — его же сотрудники, да еще в заседаниях принимали участие прокурор СССР и представитель ЦК партии. Соответственно — сверху донизу — от центра до района. Впрочем, официально было вправе «применять к лицам, признаваемым общественно опасными, ссылку… высылку… заключение в испр. — труд. лагеря на срок до 5 лет». Расстрел не упоминался. Но секретной инструкцией от 1937 г. пятилетний предел был повышен до восьми, вскоре до десяти лет. В середине 40-х годов ОСО приговаривает уже к 20, а вскоре и к 25 годам лагерей или тюрьмы.
Следственные органы госбезопасности направляли в ОСО те дела, по которым советский суд «самый справедливый в мире» по формальным соображениям не мог вынести обвинительных приговоров. Здесь же, как правило, предложенная следователем мера наказания утверждалась мгновенно, ибо на одном заседании враз решались сотни, а то и тысячи дел. Решения ОСО, как внесудебные, не подлежали пересмотру судебными или прокурорскими инстанциями, а лишь самим ОСО, хотя не известно ни одного случая отмены им своего же решения. Правда, будто в насмешку, в отдельных исключительных случаях вследствие ходатайства начальника ГУЛАГа особо заслуженным производственникам срок сокращался например с 20 лет до 19 лет и 4 месяцев.