<p>
- А разговаривать с ним как?</p>
<p>
- Ну так я же рядом буду, переведу, - удивился Ладик.</p>
<p>
- А на сцене? Из тебя-то какой хорист!</p>
<p>
- Ну, тогда выйду в качестве конферансье, - разозлился Ладик. - Кому-то все равно вас объявлять надо, и желательно на двух языках, раз уж в зале будут иностранцы.</p>
<p>
- А, ну тогда конечно...</p>
<p>
К праздничному концерту Оболонскую среднюю школу украсили как к президентским выборам, даже раздобыли где-то воздушные шарики цветов итальянского флага. Ответственные за мероприятие учителя дергались сами и то и дело дергали своих подопечных. Ожидали мэра с его замами и даже кого-то из областного начальства, а также нескольких видных бизнесменов, финансировавших строительство завода. Степанову приходилось самолично встречать высоких гостей на школьном крыльце и сопровождать в зал. По окончании концерта вся местная элита должна была отправиться на будущую стройплощадку, где должна была пройти церемония установки закладного камня, а оттуда уже в мэрию на праздничный банкет. Наконец, все чиновные гости собрались, и ждали теперь только итальянцев.</p>
<p>
Ладомир должен был прибыть в школу вместе с семейством Бугатти и потому с утра потопал к их коттеджу. Отец семейства еще одевался, а вот Марио был уже готов к выезду. Ладик, привыкший уже, что его итальянский друг может ходить как оборванец, ничуть того не стесняясь, был удивлен, увидев его в роскошном концертном костюме. Оказывается, Марио еще там, у себя дома, доводилось выступать со сцены, и на сей предмет он был настроен предельно серьезно.</p>
<p>
- Да лучше б ты павлиньи перья нацепил, чем так людей смущать! - хмыкнул Ладик, которому о подобных дорогих одеяниях и мечтать не приходилось. - Ребят из хора и так уже, того и гляди, нервный тик хватит, а тут еще примутся себя с тобой сравнивать, так от стеснения им теперь хоть сквозь сцену провались!</p>
<p>
- Скажешь еще, в перьях, - пробормотал Марио. - Публику уважать надо, так меня, во всяком случае, учили.</p>
<p>
У подъезда, между тем, их уже ждала роскошная иномарка, которую повел сам старший Бугатти. Марио с Ладиком с комфортом разместились на заднем сиденье.</p>
<p>
Увидев на крыльце школы директора, Ладомир церемонно представил ему старшего Бугатти, затем скороговоркой Марио и, дождавшись, когда Андрей Викторович и Антонио заведут свой взрослый разговор, дернул приятеля за руку и повлек его внутрь школы.</p>
<p>
Впервые оказавшись в русской школе, юный итальянец с интересом оглядывался по сторонам. Все здесь было как-то бедненько, но чисто, даже отдраено, и местами неплохо украшено, явно чтобы произвести впечатление на гостей. Но долго смотреть ему не дали, поскольку сразу же собралась толпа оболонских школяров. Здесь, в нищей провинции, мало кому доводилось выезжать на отдых за рубеж, а если и доводилось, то не дальше турецких пляжей, так что живого итальянца они видели впервые. Конечно, им много о чем хотелось его спросить, но как это сделаешь без знания языка? К счастью, рядом был Ладомир, готовый все перевести и даже побуждавший их задавать вопросы.</p>
<p>
Марио, как и местные ребята, тоже, конечно, ощущал себя не в своей тарелке из-за обилия свежих впечатлений, но Ладик уже успел уяснить, что его итальянский приятель в состоянии стресса становится только болтливее, и готов был эксплуатировать эту его особенность на полную катушку. И Марио его не подвел! Юный Бугатти на каждый заданный ему вопрос отвечал очень многословно и эмоционально, энергично жестикулируя, и своей непосредственностью быстро влюбил в себя даже суровых старшеклассников, не говоря уже о малышне. Большой толпой его провели по школе, сунувшись куда только можно и даже куда нельзя, бестрепетно срывая бумажные ленты с опечатанных перед столь важным мероприятием дверей. Оценив местные мастерские, столовую и физкультурный зал, где Марио, подхватив баскетбольный мяч, даже попытался изобразить бросок по кольцу, юный итальянец отважился поблагодарить своих добровольных гидов по-русски теми немногочисленными словами, что он успел выучить во время во время гостевания у Богдановых. Говорил он с жутким акцентом, и получилось смешно, но смех его спутников был вполне добродушным. Закончилась вся эта экскурсия за кулисами актового зала, где как раз готовилась выступать школьная самодеятельность.</p>
<p>
Первой должна была играться драматическая сцена, и смотреть на нее из-за кулис Марио не пожелал, спустившись в зрительный зал вместе со своим переводчиком. Играли что-то героическое на тему гарибальдийских войн. Ну да, надо же потрафить гостям! Марио, впрочем, вся эта вампука заинтересовала не сильно, куда больше он оживился, когда актеров из драмкружка на сцене сменило восемь девчат в кокошниках и с платочками в руках, лихо сплясавших что-то русское. Младший Бугатти сам чуть не пустился в пляс, и остановило его, кажется, только присутствие в зале отца. Но уж когда дело дошло до выступления хора, Марио рванул за кулисы, чтобы потом выйти на сцену вместе со всеми. Ладик тоже приступил к своими обязанностям конферансье, объявив исполнение песни "О соле мио" и солиста - Петю Борисова.</p>
<p>
Бедный Петя, оказавшись перед битком набитым залом и какими-то важными дядьками, сидевшими в первом ряду, настолько впал в шок, что чуть не потерял сознание прямо на сцене. Пришлось Марио взять обязанности солиста на себя, благо песня была ему отлично знакома. Исполнял он ее настолько хорошо, что Ладик даже заслушался. У Бугатти оказался высокий чистый голос в сочетании с абсолютным слухом, да и артистизмом его Бог не обидел. Наградой ему стали такие громкие аплодисменты, каких никогда еще не слыхивали в этом зале.</p>
<p>
Удовлетворенный успехом Марио взялся солировать и при исполнении песни "Аве Мария", которую он исполнил с такой проникновенной интонацией, что заставил всплакнуть даже циничных оболонских чиновниц. Ладик, слушая его, мрачно подумал, не слишком ли много талантов Бог отсыпал одному этому шалопаю, и что пару-тройку столетий назад в той же Италии его приятеля точно кастрировали бы из самых лучших побуждений, чтобы не пропал этот ангельский голос. К счастью, в нынешние просвещенные времена Марио ничего не грозило, он опять сорвал аплодисменты и даже взялся исполнить соло на бис какую-то веселую неаполитанскую песню.</p>