Джефф снова выругался, и как раз в этот момент в монтажную с кофе и булочками на подносе вошел Александр Невинс, его лучший оператор.
– Что, не идет? – посочувствовал он.
У этого невысокого коренастого двадцатисемилетнего парня с волосами песочного цвета были удивительно простодушные детские глаза. Александр не пил, не курил, не ругался и всегда бережно обращался с дорогим студийным оборудованием. С клиентами вел себя неизменно вежливо, и его спокойствие и сдержанность удачно уравновешивали вспыльчивость Джеффа.
Джефф взглянул на помощника. И внезапно понял, почему Александр такой невозмутимый: ведь он почти никогда не ходил на свидания. В его жизни нет женщин, делающих ее запутанной, бессмысленной и невыносимой.
– Вот, – Александр протянул ему пластиковый стаканчик кофе. – И булочки твои любимые – с творогом.
Джефф нажал кнопку на пульте – и скачущие кони на экранах застыли.
– Не надо мне никаких булочек, – пробормотал он сквозь зубы. – Но все равно спасибо.
Александра задел его тон.
– Извини... а как насчет кофе? Или унести все?
Джефф вздохнул. Какое бы отвратительное настроение у него ни было, нельзя выплескивать его на помощника, ведь тот искренне хочет сделать как лучше.
– Садись, – сказал Джефф. – Я очень устал – вот и все. Заработался вчера допоздна. А сейчас это сказывается.
Александр сочувственно кивнул.
– Знаю. Монтировал ленту для друга. Свадьбу?
– Точно.
– Все прошло нормально?
Джефф пожал плечами. Компания, в которой они работали, была крупнейшей киновидеостудией в Сент-Луисе и подобными мелочами занималась только в виде исключения.
– Не хотел бы я снимать в церкви, – заметил Александр. – Освещение очень обманчивое.
– Да, обманчивое, – согласился Джефф, снова погружаясь в задумчивость.
У него перед глазами возникли розы и блестящие ленты. И сероглазая женщина в сером костюме, чьи руки, словно бабочки, порхали среди атласа и цветов. Джефф нахмурился.
Прищурившись, он повернулся к Александру:
– Слушай, а ты ведь тоже учился в какой-то особенной школе? Ты говорил, что знаком с Дайаной Бауэр?
– Школа как школа, никакая не особенная, – сказал Александр. – И с Дайаной я не был хорошо знаком. Так, ее все знали и любили, но мы с нею вращались в разных кругах.
Джефф пригляделся к нему внимательнее. Александр погрузился в воспоминания. Судя по всему, Дайана Бауэр была из тех, кто в силу своего положения находился всегда в центре внимания. Александр, добрый и искренний парень, к этой категории не относился.
– А в каких кругах вращался ты? – поднял бровь Джефф.
– Да так, – Александр пригубил кофе. – В математическом клубе.
Джефф подождал.
- И?..
Александр удивился.
– Все. В математическом клубе. Я был казначеем три года подряд. Это очень почетно – переизбираться казначеем математического клуба. Можно сказать, вершина моей карьеры. В смысле общественной работы, разумеется.
Джефф опустился глубже в кресло, едва сдерживая улыбку, – Александр неплохой парень, но в некоторых вещах остался невинным младенцем! – а потом спросил, постаравшись сделать голос как можно более безучастным:
– А ты случайно не помнишь еще одну девушку? Очень заносчивая. Красивая, но вся из себя такая важная. Даже имя у нее непростое: Лорентина Чейз-Спенсер.
Он поразился происшедшей с Александром перемене. Его округлое лицо тотчас посерело. Рука схватила стаканчик, и кофе пролился на джинсы.
Но хотя кофе был горячим, Александр, казалось, не заметил этого.
– Лорентина по-прежнему здесь, в городе? – недоверчиво спросил он.
Джеффа охватило неприятное предчувствие.
– Ты знал ее?
Лицо Александра сделалось мечтательным.
– Я думал, что люблю ее, – кивнул он.
Джефф, выпрямившись, поставил стаканчик на стол.
- Что?
Менее подходящей пары, чем холодная Лори и открытый Александр, нельзя было придумать.