Она до сих пор чувствовала себя оскорбленной и униженной глупым пари. В конце концов, не выдержав, она позвонила Софии. Та успокоила ее, сказав, что мужчины просто так созданы и ничего с этим не поделаешь. Лори нашла в этом высказывании какое-то утешение.
Она заставила себя вернуться к настоящему:
— Я переживала по поводу цветка, только и всего.
Это была неправда, но Лори постаралась снова посмотреть в глаза Мэйвис. Ей даже удалось улыбнуться.
— Ты уверена? — пытливо всмотрелась в ее лицо Мэйвис.
— Уверена, — ответила Лори. — Мне нет никакого дела до Джеффа Ремингтона. А все случившееся начинает казаться даже забавным. Честное слово.
Мне нет никакого дела до Джеффа Ремингтона, сказала она себе. И ему нет никакого дела до меня. Но почему эти мысли вызвали у нее такое отчаяние?
Лори чувствовала себя так, словно ей двенадцать лет и она впервые отправляется в поход. Она переоделась в джинсы и просторную серую водолазку. Она купила четыре плетеных кресла — одно для себя и три для видеооператоров. Лори надеялась, их будет не больше трех, так как иначе в тесной оранжерее столпится слишком много народу.
Она приготовила два огромных термоса с кофе и десяток булочек. Также она взяла косметичку, зубную щетку и смену белья на тот случай, если утром у нее не будет времени заскочить домой. Кроме того, она приготовила альбом для набросков, цветные карандаши, лучший тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат, еще один фотоаппарат и полдюжины пленок.
Мэйвис настояла на том, чтобы Лори приготовила дюжину банок кока-колы, а также хлеб, сыр и ветчину для съемочной группы.
Мэйвис где-то читала, что съемки подобных фильмов — занятие очень утомительное и операторам приходится как-то убивать время. Обеспокоенная тем, как отнесется к бессонной ночи группа, Лори даже позаботилась о колоде карт и принесла несколько журналов, чтобы людям было чем заняться.
Время приближалось к полуночи. Лори свернулась клубком в полутьме, приготовив на коленях фотоаппарат. Свет в оранжерее был погашен. Лори оставила одну лампочку в магазине, но в дверь проникали лишь тусклые отблески. Растение как можно дольше должно оставаться в привычной для него темноте.
Лори взглянула на часы. Уже почти полночь. Съемочная группа из «Естествознания» прибудет с минуты на минуту. Она надеялась, операторы не станут возражать против ее присутствия.
Послышался звук подъехавшей машины. Лори вскочила с места. На полуосвещенной стоянке она увидела микроавтобус. Ее сердце заколотилось чаще.
В дверь магазина настойчиво постучали. Лори побежала открывать. Но как только распахнула дверь — увидела перед глазами широченную грудь, обтянутую клетчатой рубашкой. Она подняла взгляд, чтобы увидеть лицо. Ей пришлось буквально задрать голову.
Галлюцинация, решила Лори. Обман зрения.
Но это была не галлюцинация, не обман зрения. Безумно участившийся ритм сердцебиения убедил ее в этом. Последний раз это лицо она видела под дождем на стоянке перед рестораном «Гранателли».
Перед ней стоял Джефф Ремингтон, держа на плече большую видеокамеру. Лори открыла было рот, собираясь что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
— Слушайте, — тихо произнес Джефф, мне это нравится не больше, чем вам. Но контракт есть контракт. Я здесь на работе. Мне предстоит снимать ваш цветок.
— Вам? — ужаснулась Лори. — Нет, этого не может быть. Должна приехать группа из «Естествознания».
Джефф прошел мимо нее, держа в руках штатив и осветительную установку.
— Не возражаете, если я немного освещу нашего героя? — язвительно спросил он. — Видите ли, нам понадобится свет. Это одна из особенностей видеосъемки.
Лори поспешно щелкнула выключателем, и в оранжерее вспыхнул яркий свет. Они с Джеффом заморгали.
— А где люди… из «Естествознания»? — спросила Лори, не отрывая от него взгляда.
— Я и есть люди из «Естествознания», — ответил Джефф, занося в оранжерею видеокамеру. — А это и есть ваш замечательный цветок? Что-то он смахивает на банановое дерево.
— Это и есть банановое дерево. Цветок, который должен распуститься, здесь. — Она указала на ведьмин цветок.
Джефф презрительно фыркнул.
— Похож на кактус с комплексом неполноценности.
Умелым движением он установил штатив.
Подбоченясь, Лори хмуро смотрела на него.
— Объясните мне вот что. Вы не можете быть из канала «Естествознание». Он находится в Вашингтоне. И оттуда должны были прислать съемочную группу…
— Я и есть та самая группа, — оборвал ее Джефф, закрепляя камеру на штативе. — Вы полагаете, группа специально поедет сюда из Вашингтона затем, чтобы снять в лучшем случае двадцатисекундный фильм? Для такой работы они нанимают людей на месте. А в Сент-Луисе такой человек — я.
— Вы? — едва не застонала она. — Вы это вся группа?
Джефф, повернувшись, сверкнул глазами.
— Я знаю свое дело. Я со всем справлюсь один. Кто вам сказал, что приезжает группа? Это не гонки колесниц на ипподроме. Всего лишь один цветок — ничего сложного.
Лори беспокойно закусила нижнюю губу, пытаясь думать. Дедушка Мерритт говорил что-нибудь о том, что приедет целая группа? Точно она припомнить не могла.
— Вы хотите сказать, вам позвонили из Вашингтона и поручили эту работу?
Джефф тоже подбоченился, копируя ее позу.
— Верно.
— Мой дедушка знает об этом?
— Я не имею понятия, кто ваш дедушка и какое ему до всего этого дело.
Лори огорченно прижала руку ко лбу. Мерритт договорился с «Естествознанием». Вероятно, ему известно не больше, чем ей, как работает телевидение. Он понятия не имел, что канал пригласит местного специалиста. А этот местный специалист окажется тем самым человеком, с которым схлестнулась его внучатая племянница.
Лори снова недоверчиво посмотрела на Джеффа.
— Но вы-то знали, что придется работать со мной. Почему вы не отказались?
Он хмуро посмотрел на нее.
— Я же сказал, у меня контракт. Я выполняю много работы для этого канала. Если вам не нравится, можете отправляться домой, чтобы не видеть меня.
Лори встрепенулась.
— Это мой магазин, моя оранжерея и мое растение! Я ждала этого события много лет. Я остаюсь.
— Как вам угодно, — сказал Джефф, бросив на нее мимолетный взгляд.
Льда, которым был наполнен этот взгляд, хватило бы, чтобы заморозить все растения в оранжерее.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Свет этой… этому… не помешает? — спросил Джефф, устанавливая лампу.
— Не должен. — Лори снова свернулась калачиком в кресле. Она приложила все силы к тому, чтобы ее голос звучал также по-деловому, как и голос Джеффа.
Она была уверена, что свет не нарушит привычного распорядка жизни растения; оно подчинится закону смены дня и ночи. Чтобы не подвергать ведьмин цветок лишнему риску, она до последнего, пока не приехал Джефф, сохраняла в оранжерее естественное освещение.
Джефф настроил камеру, безучастно взглянув на купающееся в свете растение.
Опустившись в кресло, он скрестил ноги и закинул руки за голову. Переборов зевок, он посмотрел на запасы провизии, приготовленные Лори.
— Вы ожидали, что к вам приедет целая армия?
Лори попыталась забиться глубже в кресло, словно это могло защитить ее. Не найдясь что ответить, она промолчала.
Джефф переборол еще один зевок.
— Понятно. Как всегда, неразговорчивы. Ах да, как я мог забыть, ваша стихия — печатное слово. Давно не печатались в газете?
Лори напряглась.
— Если вы говорите про то объявление, где я сообщала, что не соглашалась на свидание с вами…
— Мне ни о чем не надо говорить. Об этом уже говорят все мои друзья. Вы доставили им много веселья — за мой счет. Поздравляю.
Сжавшись в кресле, Лори вскинула подбородок.
— Вы получили… то, что заслужили. Я не могла допустить, чтобы вы выиграли это глупое… пари.
Пожав плечами, Джефф со скучающим видом уставился в потолок.