Так называемая «естественность» дирижирования так же далека от естественности хаотических действий, как музыкальные звуки — от шумовых. Искусство и мастерство так неразделимы, что отказываться от осмысления искусства — значит отстаивать превосходство низшей степени мастерства над его высшей степенью. В. Белинский был убежден, что искусство выше природы настолько, насколько всякое сознательное и свободное действие выше бессознательного и невольного. Л. Толстой считал, что искусство состоит в умении сознательно, известными внешними знаками передавать испытываемые чувства. К. Станиславский подчеркивал, что нет резких границ между сознательным и подсознательным — мало того, сознание часто дает направление, в котором подсознание продолжает работать.
Боязнь нивелирующего влияния осознанности на творческую индивидуальность дирижера является, по сути, отказом от познания закономерностей дирижирования, пролагающим путь взаимному субъективизму сторон системы «дирижер — исполнители». Повышению уровня объективности в оценке и самооценке их деятельности может способствовать только осознание закономерностей знаковой системы и процесса дирижирования.
«Искусство есть деятельность сознания, просветленного наукой» (14, 31), поэтому противопоставление науки и искусства не должно заходить так далеко, чтобы отрицать саму возможность научного изучения знаков дирижирования. Если же согласиться, что излишняя «рассудочность» лишает дирижирование эмоциональной непосредственности, то одновременно нужно будет признать, что полное отсутствие осмысленности, при котором дирижер «не ведает, что творит», лишает его возможности, а вследствие этого и права быть руководителем коллективного музыкального исполнения.
§ 6. Знаковый процесс дирижирования
Общая схема знакового процесса дирижирования. Главной задачей знакового процесса дирижирования является создание соответствия между музыкальными представлениями дирижера и их реальным звуковым воплощением. Не касаясь характеристик, по которым определяется совершенство представляемого дирижером и реального звучания (это проблема музыкальной эстетики), перечислим причины, обусловливающие возникновение, нарушение и восстановление соответствия между ними. Естественно, что описание условий, общих для всех без исключения знаковых процессов дирижирования, невозможно без формализации компонентов последних.
Примем А за символ музыкального представления дирижера, В — за символ дирижерского знака, С — за символ реального звучания и проследим, какие отношения возникают между ними.
Если С соответствует В и В соответствует А, то С также соответствует А. Более того, можно считать, что С тождественно А. В этом случае В выполняет функцию своеобразного знака равенства между С и А.
Тождество между С и А исчезает, как правило, то ли при нарушении соответствия ВА, то ли при нарушении соответствия СВ. Правда, теоретически не исключено, что тождество между С и А будет иметь место при нарушении даже обоих соответствий. Однако его появление в таких условиях непредсказуемо. Итак, предпосылками действенности знакового процесса дирижирования являются: соответствие знаков дирижера его музыкальным представлениям и реального звучания — знакам дирижера. Первое соответствие зависит от дирижера, второе — от исполнителей. Критерием действенности знакового процесса дирижирования (при условии достижения обоих соответствий) будет тождество представляемого дирижером и реального звучаний.
Создание соответствий и установление тождеств может быть понято, как устранение различий. Возникновение различия между заданным (представляемое дирижером идеальное звучание) и действительным (реальное звучание) состояниями управляемой системы (исполнители) требует определенного действия (знака дирижера) для устранения возникшего различия и установления тождества (см. схему в приложении).
Содержание сигналов прямой связи (от дирижера к исполнителям) постоянно корректируется с помощью сигналов обратной связи (от исполнителей к дирижеру). Когда прямая связь и обратная связь действуют попеременно (что характерно для репетиционного дирижирования), чередующиеся реплики дирижера и исполнителей составляют обычный последовательный диалог, встречающийся в режиссуре, в практике обучения и т. п. Если прямая связь осуществляется одновременно с обратной (что свойственно концертному дирижированию), возникает уникальный «одновременный диалог» дирижера и исполнителей, не имеющий полной аналогии в других видах деятельности человека.