Выбрать главу

Некоторые идиоты, вроде Оуен-Кларка, соглашались, что эти женщины ни в чем не уступают мужчинам.

После таких бесспорных проявлений безграничной любви к нему со стороны жены мистер Морчек почувствовал, что неприятные ощущения после вчерашней ночи постепенно улетучиваются. Мира между тем ничего не ела. Он знал, что она имела привычку перекусить без него, с тем чтобы все свое внимание переключить на то, чтобы накормить мужа. Вот эти так называемые мелочи и делали обстановку в доме совершенно особенной.

— Оуен-Кларк сказал, что у тебя замедленная реакция.

— Неужели? — спросила Мира, немного помедлив. — Эти примитивисты воображают, будто им все известно.

Это был правильный ответ, но было очевидно, что он чуть-чуть запоздал. Мистер Морчек задал жене еще несколько вопросов. Время реакции он проверял по секундной стрелке на кухонных часах. Сомнений не было — ее реакция запаздывала.

— Почту принесли? — быстро спросил он ее. — Кто-нибудь звонил? Я не опоздаю на работу?

Спустя три секунды она раскрыла рот и снова его закрыла. Случилось нечто непоправимое.

— Я тебя люблю, — было все, что она смогла вымолвить. Мистер Морчек почувствовал, как у него тревожно забилось сердце. Ведь он ее любил! Любил безумно, страстно! Но этот проклятый Оуен-Кларк был прав. Миру нужно подлечить. Казалось, она читает его мысли. Она вновь оживилась и произнесла — Я хочу только одного, дорогой, чтобы ты был счастлив. Кажется, я заболела… Ты позаботишься о том, чтобы меня вылечили? Возьмешь меня обратно после обследования? И не позволяй им изменять меня — я не хочу никаких перемен!

Она закрыла лицо руками. И заплакала — беззвучно, чтобы не досаждать ему.

— Это будет обычная проверка, дорогая, — сказал Морчек, сам едва сдерживая слезы. Но он знал, также как и Мира, что она действительно больна.

«Как это несправедливо! — думал он. — Примитивная Женщина с ее грубым мозговым веществом почти не подвержена таким болезням. Но здоровье нежной Современной Женщины с ее тонкой чувствительностью чрезвычайно уязвимо. Какая чудовищная несправедливость! Именно поэтому Современная Женщина вобрала в себя все самые драгоценные качества женской натуры. Ей не хватает только выносливости».

Мира снова оживилась. С усилием поднялась на ноги. Она была очень красива. На ее щеках выступил болезненный румянец, а утреннее солнце высветило ее прекрасные волосы.

— Милый, — сказала она слабым голосом, — Ты не позволишь мне остаться еще ненадолго? Может быть я сама собой поправлюсь?

Но глаза ее уже застилала пелена.

— Милый…

Она попробовала собрать вес силы, держась за край стола.

— Когда у тебя будет другая жена, не забывай, как я тебя любила.

Она села. Выражение ее лица сделалось бессмысленным.

— Я подгоню машину, — пробормотал Морчек и поспешил выйти из кухни. Он почувствовал, что еще немного и сам расклеится.

Он направился в гараж усталой походкой. Мира его покинула! И современная наука, несмотря на все ее достижения, не в силах ей помочь! Он подошел к гаражу и сказал:

— Подавай задним ходом!

Машина плавно подалась назад и остановилась рядом с хозяином.

— Что-нибудь случилось, босс? — спросила машина. — Вы чем-нибудь расстроены? Никак не отойдете после вчерашнего.

— Нет, это из-за Миры. Она сломалась.

Машина мгновение помолчала. Потом негромко сказала:

— Мне очень жаль, мистер Морчек. Мне бы очень хотелось вам помочь.

— Спасибо, — сказал Морчек, который обрадовался тому, что в тяжелый час рядом есть друг. — Боюсь, что мне уже никто сможет помочь.

Машина подъехала задним ходом к самой двери дома, и Морчек помог Мире устроится на заднем сиденье. Машина плавно тронулась. Всю дорогу до завода она тактично хранила молчание.

ВЫ ЧТО-НИБУДЬ ЧУВСТВУЕТЕ, КОГДА Я ПРИКАСАЮСЬ?

Квартира на Форест Хиллз была не из фешенебельных. Как и все квартиры среднего разряда, она была набита всяким хламом, без которого, по представлениям обитателей подобных жилищ она теряла свой имидж: кушетка в стиле леди Йогины, с замысловато изогнутым изголовьем и резными ножками из натуральной сосны; стробоскопическая лампочка над большим и неудобным креслом, изобретенная Шри Как-там-его… ротером; «волшебный» фонарь от доктора Молидорфа и Джули, глухо наигрывающий «Ритмы потока крови». Там был еще обычный пульт для приготовления микробионической пищи. Сейчас он установлен в «Образцовой Пище» черного толстяка Энди, в композиции номер три — свиные грудинки с горохом. А еще там была славная кровать, гостеприимно приглашающая вас в объятия Морфея, вся утыканная гвоздями — опытная модель для приятного отдыха аскета с двумя тысячами хромированных самозатачивающихся гвоздей номер четыре. Короче, один вид этого жилища, обставленного в moderne spirituel3 стиле прошлого сезона, вызывал умиление.

Мелисанда Дарр, хозяйка квартиры, бездумно скользила взглядом по окружающим ее предметам. Она только что вышла из сладострастиума — большой комнаты, где находился внушительных размеров комод, а на стене красовались нелепые лингам и иони из потускневшей бронзы.

Мелисанда была в том возрасте, когда молодость плавно переходит в зрелость. Тем не менее она была прехорошенькой: стройные красивые ноги, аппетитные бедра, высокая упругая грудь, мягкие и блестящие волосы, нежное личико. Одним словом, красивая, очень красивая девушка! Любой мужчина был бы не прочь сжать такую в своих объятиях. Всего один раз. Ну, может, два. Во всяком случае, он не стал бы настаивать на повторении.

Почему нет? Да взять хотя бы свежий пример.

— Сэнди, милая, что-нибудь не так?

— О нет, Фрэнк, все было изумительно — с чего ты взял?

— Знаешь, ты так странно смотрела на меня, каким-то отсутствующим взглядом, почти хмурилась, и я предположил…

— Правда? Ах да, я и забыла, Я все ломала себе голову, не купить ли к нашему потолку одну из тех милых trompe l'oeil4 вещиц, которые только что доставили к Саксу.

— Ты об этом думала? В такой момент?

— О, Фрэнк, не стоит беспокоиться, все было замечательно. Фрэнк, ты был великолепен, я просто в восторге — мне действительно понравилось.

Фрэнк был мужем Мелисанды. В этой истории он не играет никакой роли, как, впрочем, и в ее жизни — ну, разве самую малость.

Итак, она стояла в своей шикарной квартире, красивая, словно весенний цветок в полной его красе, но внутри она была еще бутоном — прекрасная, пока не проявившая себя возможность, настоящая американская недотрога… как вдруг раздался звонок в дверь.

Мелисанда от неожиданности вздрогнула. Застыв в недоумении, она ждала — не повторится ли звонок. В дверь позвонили еще раз, и она решила: кто-то ошибся квартирой.

Тем не менее она подошла к двери и привела в состояние готовности Дверного Сторожа, чтобы застраховать себя от посягательств любого насильника или грабителя, а то и просто от шустрых ребят, которые могли попытаться ворваться в ее квартиру, Затем она приоткрыла дверь и вежливо спросила сквозь узкую щель:

— Кто там?

— Служба Доставки по Высшему Разряду, — откликнулся мужской голос, — для миссис Бу-бу-бу-бу доставлен бу-бу-бу.

— Ничего не поняла, говорите громче!

— Доставка по Высшему Разряду, для бу-бу-бу-бу доставлен бу-бу-бу, и я не могу торчать здесь целую бу-бу-бу.

— Не понимаю вас!

— Я СКАЗАЛ, ЧТО ДЛЯ МИССИС МЕЛИСАНДЫ ДАРР ДОСТАВЛЕН ПАКЕТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Мелисанда широко распахнула дверь. На пороге стоял посыльный, а рядом с ним высился огромный ящик, почти в рост самого посыльного — скажем, пять футов и девять дюймов. На ящике она прочитала свое имя и адрес. Она расписалась за доставку, и посыльный, протолкнув ящик в дверь, удалился, продолжая что-то бормотать себе под нос. Мелисанда осталась в гостиной наедине с таинственным ящиком, молча глядя на него.