Признаки, интегрирующие эмигрантское сообщество на основе отрицания (негации):
• отрицание, неприятие советского строя;
• отторжение культурно-моральных ценностей нового общества.
Признаки, интегрирующие эмигрантов на основе позитивных критериев:
• социально-психологическое единство (близость или сходство морально-нравственных ценностей, заложенных в процессе воспитания, наличие так называемой «общей апперцепционной базы»: эмоционально-психические реакции, фонд общих знаний, обусловленных единой средой проживания, и др.);
• религия (как правило, православие; было возможно объединение и по другим конфессиям: иудаизм, мусульманство; атеизм являлся скорее чертой «левых» движений и партий, достаточно немногочисленных и в процентном отношении значительно уступавших эмигрантам, принадлежащим к той или иной вере);
• языковое единство (русский язык (а также и другие языки) как основной транслятор культурной, исторической памяти, один из важнейших инструментов поддержания и сохранения «русскости» в борьбе с денационализацией и т. п.).
Признаки, интегрирующие эмигрантов на организационно-структурном уровне:
• деятельность в эмиграции Земгора – Земско-городского комитета помощи русским беженцам за границей,[5] роль которого в деле материальной и психоэмоциональной поддержки эмигрантов невозможно переоценить;
• наличие многочисленных партий, групп, печатных органов, объединяющих эмигрантов по идейно-политическим, культурным и др. устремлениям и склонностям.
Эти черты во многом предопределили и следующий важный дифференциальный признак первой волны эмиграции – нежелание (или слабое желание) интегрироваться в экономику, политику, культуру, перенимать образ жизни и поведенческие стереотипы, принятые в странах пребывания, или тем более менять гражданство (натурализоваться). Неслучайно эмиграция так много сил тратила на борьбу с денационализацией, видя в ней реальную опасность утраты в молодежи или наименее стойких духовно и морально людях страстного желания вернуться на родину; эти люди готовы выбрать заграничную жизнь в качестве альтернативного (постоянного) варианта жизнеустройства. Были, конечно, и другие примеры – довольно быстрого приспособления к иной культуре и вживания в жизнь и быт. Чем ближе была культура, язык, быт, эмоционально-психический склад страны пребывания русскому языку, культуре, психоэмоциональному поведению эмигрантов, тем выше была возможность и вероятность денационализации и натурализации, в первую очередь это касалось славянских стран: Чехословакии, Югославии, Болгарии; напротив – в странах, чуждых и по культуре, и по поведенческо-бытовым реакциям людей, эта опасность была существенно ниже.
1.2. Основные эмигрантские центры
Расселение русских после бегства из России осуществлялось в странах и регионах, приютивших беженцев, весьма неравномерно, что имело под собой исторические, культурные, религиозные основания. Уже длительное время вектор эмиграции (не только русской) был направлен в Европу, превосходя по своей значимости и интенсивности миграцию людей в Африку, Дальний Восток, Латинскую и Северную Америку. Однако даже в пределах Европы миграционные волны затрагивали в основном Западную Европу: Францию, Бельгию, Англию, Швейцарию. Русские беженцы также предпочитали для своей вре́менной остановки (большинство верило в быструю смерть большевистского режима) или на более длительный период пребывания вне России страны Западной Европы. Миграционные перемещения в XIX в. уже сформировали фокусированные потоки движения, эмиграция после 1917 г. в основном растеклась по уже проложенным направлениям. На территории Западной Европы отчетливо выделяется четыре наиболее значимых, важных зоны русского диаспорного сосредоточения:
• западноевропейские государства: Германия, Франция;
• славянские страны: Сербия, Болгария, Чехословакия;
• приграничные государства, некоторые из них раньше являлись частью Российской империи: Польша, Финляндия, Румыния, прибалтийские страны;
5
Земгор (как модификация существовавшего до революции института земского самоуправления) был образован в 1921 г. в Париже; его подразделения создавались с целью поддержки эмигрантов; они появились особенно быстро в странах с наибольшим количеством русских эмигрантов: Чехословакии, Германии, Болгарии, Польше, Греции, Югославии, Китае, США, Англии, Швеции и др. Председателем Земгора был выбран князь Г. Е. Львов. Земгор изначально установил свой непартийный характер, сделав центром деятельности оказание помощи всем без исключения нуждающимся российским гражданам: от небольших материальных выплат до социокультурной адаптации к местным (региональным) условиям проживания эмигрантов. Зем-гор имел развитую инфраструктуру, отделения во многих странах мира (подробнее в [Сабенни-кова 2000]).