Аффективная коммуникация против научной
Во вполне реальном смысле, люди, читавшие хорошую литературу, прожили дольше людей, не умеющих или не желающих читать. Прочитав Путешествия Гулливера, человек пережил опыт отвращения к поведению человеческой расы вместе с Джонатаном Свифтом; прочитав Гекльберри Финна, человек прочувствовал, какого дрейфовать по реке Миссисипи; прочитав Байрона, человек пережил вместе с ним восстания и неврозы и прочувствовал его отношение к обществу; прочитав Сына Америки, человек проникся отчаянием чернокожих в Чикаго. Это сложная задача, которую выполняет аффективная коммуникация: она позволяет нам чувствовать то, что чувствовали другие, даже если они жили в тысячах миль от нас века назад. То, что «жизнь всего одна» – неправда; если мы умеем читать, мы можем жить множество разных жизней.
Посредством научной коммуникации, с помощью международных систем измерения, ботанической и зоологической номенклатуры, математических символов, и т. д. мы можем обмениваться информацией, накапливать наблюдения и расширять способности контроля окружающей среды. Посредством аффективной коммуникации – с помощью разговоров и жестов, видя друг друга, и с помощью литературы и других искусств, не видя друг друга – мы можем понимать друг друга, отбрасывать подозрения, формируя сообщества. Говоря кратко, наука даёт нам способность сотрудничать, а искусства расширяют наше взаимопонимание и создают желание сотрудничать.
Сегодня мы располагаем технологиями, позволяющими нам получить практически всё, что мы хотим. Однако желания наши – незрелы. По-видимому, полноценное применение технологий обусловлено одной достаточно сильной амбицией – племенным (национальным) возвеличиванием – желанием уничтожить наших соседей быстрее и эффективней, чем это могут они. Первоочередная задача на будущее состоит не в том, чтобы развивать технологии в областях, где царствуют предрассудки – например, в экономике и политике – делая такие бедствия неизбежными; она состоит в том, чтобы с помощью искусств и литературы создать цивилизующее влияние на наши нецивилизованные желания. Мы должны не только уметь работать вместе, но и желать работать вместе.
Применения
Литературоведение, в котором пытаются узнать, что именно имел ввиду автор, предполагает знание принципов, которые мы обсудили в этой главе. Для того чтобы применять эти принципы нужно много и внимательно читать и вырабатывать вкус за счёт осознания того, что происходит в любом читаемом произведении, будь это журнал, рассказ или пьеса.
Метафору интересно рассмотреть отдельно. Ниже приведено несколько дополнительных примеров «мертвых метафор». Если их происхождение не очевидно, попробуйте поискать их в словарях.
caterpillar tractor – гусеничный трактор
clew (clue) – улика (от староанглийского cliwen – клубок нитей)
echelon – эшелон (от франц. échelle – лестница)
scale – гамма (музыкальная) (от лат. scandere – взбираться)
pommel – лука (седла) (от старофранцузского pomel – яблоко)
incentive – стимул (от лат. incitare – «к пробуждению»)
poll tax – подушный налог (от нижненемецкого poll – голова – «поголовный» налог)
siren – сирена (поющая нимфа, заманивающая моряков в смертельную опасность)
High Sierras – Сьерра-Невада (горы) (от лат. serra – пила)
auspicious – благоприятный (от auspice – ист. предсказание событий по поведению птиц)
four-flusher – притворщик (от four flush – неудачная комбинация карт в покере, о которой стараются не подавать виду)
crown gear – коронная шестерня
poached egg – яйцо-пашот (от франц. pocher – класть в мешок)
Следующие выражения могут показаться странными человеку, который знает, что они содержат мёртвые метафоры. Поищите и эти выражения в словарях, если вы не знаете, почему:
domestic economy – внутренняя экономика (досл. домашнее хозяйство)
head of cabbage – кочан капусты (досл. голова капусты)
afternoon matinee – дневной спектакль (досл. послеполуденное утро)
They were good companions, but they never ate together. – Они были хорошими компаньонами, но никогда не ели вместе.
He took the stars into consideration. – Он принял звёзды в расчёт.
The southpaw was a dexterous pitcher and was exceedingly adroit in placing his fast curve ball. Nevertheless in most ways his manners were gauche, and there was something sinister about his appearance. – Левша был умелым питчером и очень ловко подавал кручёный мяч. Однако в остальном он был неуклюжим, и было в нём что-то подозрительное. [слова dexterous и adroit имеют одним из значений «право», «правый», и т. д., тогда как слова gauche и sinister – «лево», «левый»]
Читателю также может быть полезно составить список метафорических выражений из какой-либо профессии, хобби или спорта, с которыми он знаком; например, железные дороги, бейсбол, финансы, авиация, и т. д.
Полезной практикой даже для опытного читателя будет проанализировать отрывки произведений – особенно тех, с которыми читатель хорошо знаком – чтобы узнать, что говорит автор, какого его отношение к теме произведения и к читателю, и каким образом он передаёт и показывает это отношение. Для такого анализа можно воспользоваться отрывками, приведёнными ниже:
1. Свежее, живительное утро в начале октября. Сирень и золотой дождь, озаренные победными кострами осени, сплетаясь, пылали над землей, словно волшебный мост, возведенный доброй природой для обитающих на верхушках дерев бескрылых созданий, дабы они могли общаться друг с другом. Лиственницы и гранаты разливали по лесным склонам искрометные потоки пурпурного и желтого пламени. Дурманящий аромат бесчисленных эфемерных цветов насыщал дремотный воздух. Высоко в ясной синеве один-единственный эузофагус застыл на недвижных крылах. Всюду царили тишина, безмятежность, мир божий.
2. Муниципальный совет собрался на специальное заседание. И вот к ней в дом, куда восемь или десять лет, с тех пор как она перестала давать уроки росписи по фарфору, не ступала нога постороннего, явилась депутация. Старый негр впустил посетителей в полутемную прихожую, откуда наверх уходила лестница, скрываясь в еще более густой темноте. В доме стоял запах пыли и запустения – спертый, тленный дух. Негр провел их в гостиную, заставленную тяжелой мебелью в кожаной обивке. Он открыл ставень на одном окне, и стало видно, что кожа вся потрескалась, а когда они рассаживались, с нее лениво поднялась лежалая пыль и плавно поплыла, кружась, в единственном луче света. Перед камином на почерневшем золоченом мольберте стоял карандашный портрет отца мисс Эмили.
Все встали, когда она вошла – низенькая толстая старуха в черном, с заправленной за пояс тонкой золотой цепочкой через грудь, опирающаяся на черную трость с тусклым золотым набалдашником. Она была узкой в кости и, наверно, поэтому казалась не просто располневшей, как другая бы на ее месте, а бесформенной, расплывшейся, даже разбухшей, будто утопленник, долго пролежавший в стоячей воде, и с таким же мертвенно-бледным лицом. Пока гости излагали ей то, что им поручено было сказать, взгляд ее глаз, вдавленных в складки жира, точно два уголька в кусок теста, передвигался с одного лица на другое.
Сесть она их не пригласила, а выслушала, недвижно стоя в дверях, и когда глава депутации, запинаясь, довел свою речь до конца, стало слышно, как тикают у нее на цепочке невидимые часики.