Начало «еврейской революции нового времени» можно датировать погромами 1881–1882 гг. в России. Случившееся после них полностью изменило природу существования евреев и их потомков по всему миру. Это был наиболее радикальный переворот в историческом положении евреев за последние два тысячелетия, полностью изменивший их географию, образ жизни, языки, профессии, сознание, культуру, политику и место во всемирной истории.[7] Его породило многоаспектное центробежное движение в разных направлениях и со множеством ответвлений. Громкие провалы, жестокие разочарования и чудовищные жертвы были неотъемлемой частью этих трансформаций. Изменения произошли в телах и душах людей, и они заплатили огромную эмоциональную цену, покинув родные места, родительские дома, расставшись с языком детства, верой, манерой говорить ради усвоения новых моделей поведения, нового языка, новых черт, традиций и верований. Ярким примером служит «Случай Портного» Филипа Рота. Однако в исторической перспективе результаты удивительны: благодаря этим трансформациям евреи существуют сейчас, причем существуют в центре общественного сознания.
* * *Возрождение ивритской культуры и литературы в диаспоре и ее миграция в Эрец Исраэль, возникновение развитого ивритоязычного сообщества, образование на этой основе Государства Израиль и его экономический и культурный рост стали частью этого исторического импульса.
Многократно на протяжении истории отдельные евреи возвращались в Эрец Исраэль. Однако возрождение родины на основе светской идеологии и политики в новейшее время можно понять только в рамках «еврейской революции нового времени», т. е. в совокупности концепций, идеологий, споров, литературы, всей воображаемой общественной вселенной и всех трансформаций, произошедших с евреями за последнее столетие, особенно в Восточной Европе и там, где обосновались иммигранты из Восточной Европы: в Лондоне, Нью-Йорке или Палестине. «Возвращение» к еврейской истории и языку иврит было частью этого комплекса. Большинство основателей ишува, иммигранты Второй и Третьей алии, приехали с территории Российской империи (меньше — из Австро-Венгерской Галиции и других мест). Они принесли с собой целый мир литературных и фольклорных представлений и ценностей, возникших в этом огромном всеобщем брожении. Даже если они приехали в страну Израиля из протеста и отрицания диаспоры, то сформировались они, развивая или отвергая представления, которые выкристаллизовались там.
Их поступок был не единственным средством (индивидуальным или коллективным), возможным в ситуации, в которой оказались евреи, и они сознавали это. Горстка молодых людей среди странного пейзажа в пустынном и враждебном мире, первое поколение нарождающегося общества, общества без отцов и дедов, они окружили свое шаткое существование абсолютно новой оградой — оградой эмоционально постигаемой идеологии и нового языка иврит. За этой оградой каждый должен был похоронить свой родной язык и прежние чувства, присущие ему ранее модели поведения, убеждения и верования, неосознанные жесты и крепкие словечки, семейное тепло и инстинктивные страхи, накапливавшиеся в диаспоре в течение сотен лет. Идеология, служившая фундаментом нового здания, стала заменой племенной территории, которая остается на своем месте веками — до тех пор, пока само место не становится частью языка ее существования. Эта идеология обосновала радикальный сдвиг, коснувшийся жизни каждого, и была сформулирована как единственно верное мнение в большом многостороннем споре.