Но было бы ошибкой считать, что "культурная несовместимость" как побочный эффект привязанности трансмутации к наличным трансляционным каналам является проблемой только для развивающихся стран. Не в меньшей степени это и проблема "развитых" стран, поскольку те трудности, которые мы встречаем сегодня в попытках освоить научными методами междисциплинарную и комплексную проблематику, связанную с различными видами загрязнения среды, включая и среду духовную, с ростом городов, с высшим образованием и наукой, как две капли походят на трудности развивающихся стран в их попытках освоить европейский по генезису, институтам, механизмам способ познания природы в научной форме и приложения результатов такого познания для целей развития общества. И там и здесь трудность одна – нет исторически сложившихся фрагментов знания и трансляционных каналов, которые позволили бы освоить в трансмутационном общении эту новую проблематику, опосредовать такое освоение трансляцией, закрепить в социокоде на правах социально необходимого знания и социально необходимых направлений познания.
Более детально соотношения между социокодом, коммуникацией, трансляцией и трансмутацией будут рассмотрены в первых главах книги с привлечением данных исследований последнего времени.
Средства, задачи и цели
Научно-техническая революция с характерными для нее экспонентами роста всего, что "можно считать", настолько ускорила процессы социальных изменений, что наряду с положительными и очевидными моментами пользы всемерного развития науки и практических приложений растущего научного знания в сфере практической деятельности стали обнаруживаться близкие и отдаленные трудности и угрозы, катастрофические угрозы, незапланированные и нежелательные последствия, т. е. все то, что футурологи, прогностики, науковеды называют "таймированной проблематикой", вкладывая в этот термин смысл вызревания и инкубации на некотором периоде времени бесхозных с научно-дисциплинарной и административно-ответственной точек зрения невинных поначалу проблем в угрозы и потенциальные катастрофы. Янч, один из наиболее последовательных адептов "нелинейного прогнозирования" в терминах "рационального творческого действия", так определяет специфику момента: "Там, где на ранних фазах психической эволюции человека были возможны реакции на медленно меняющиеся ситуации окружения и соответственно преемственный переход через "пороги" (Дж. Хаксли), теперь могут возникать опасные приключения. В самом деле, на действия, которые, возможно, могли бы смягчить, но не отменить кризисы в ряде угрожающих областей, нам оставлено крайне незначительное время от 3 до 15 лет в некоторых областях. Даже если успеть разработать за это время планы, остается неясным, возможно ли на таком кратком периоде обеспечить им должную мотивацию и поддержку" [78, с. 153].
Нет единства мнений по поводу того, где располагается источник таймированной проблематики. Но если мы придерживаемся концепции материалистического понимания истории, для нас этот источник более или менее ясен. Им не могут быть сверхъестественные существа и силы, посылающие человечеству очередную серию испытаний, когда проходит время собирать камни и приходит время изобретательно увертываться от камней неизвестно в чью пользу. Им не могут быть и другие взбесившиеся знаки – они вообще ничего не могут большего, чем им поручено человеком. Очевидно, не может быть источником таймированной проблематики и природа, во всяком случае наша европейская природа – успокоенная в законе, пропитанная инерцией, вселенской ленью, замкнутая в слепых автоматизмах, неспособная изменять себе и выходить из себя область замороженных предикатов, безразличная к человеческим нуждам и независимая от них. Источником может быть лишь человек, его способность принимать не только самые мудрые и самые чистые с точки зрения отдаленных последствий решения. Таймированная проблематика в этом смысле – оценка временем накопленного человечеством опыта; оценка критическая, вынуждающая живущее поколение сомневаться в мудрости предшественников, обращаться к анализу опыта, искать причины, ответственные за явления, способные на том или ином периоде стать угрозой.
Новая культурная проблематика – одна из составных таймированной проблематики вообще. Она столь же рукотворна и столь же чревата угрозами, как и остальные таймированные проблемы. Угрозы здесь многолики, в основном их смысл – углубление экономического, мировоззренческого, культурного раскола человечества. Блэккет отмечает, что в начале 60-х годов средний доход на душу населения в развитых странах составлял 1700 долл. в год и более чем в 15 раз превышал доход на душу населения в развивающихся странах [66, с. 959-960]. Ньсрере пишет, что основная масса населения Танзании живет с годовым доходом на душу населения около 20 долл. [92, с.185]. Этот огромный разрыв имеет тенденцию не к сокращению, а к росту: развивающиеся страны "догоняют" развитые медленнее, чем те уходят от них в своем развитии. Рахман замечает: "Если сохранятся нынешние темпы развития, развивающимся странам потребуется 26-100 лет, чтобы настигнуть развитые страны в том месте, где они находятся сейчас" [99, с. 67].
Эта сама по себе тяжелая ситуация осложняется различного рода антинаучными и антиакадемическими поветриями, "кризисами доверия" в развитых странах и растущим национализмом в развивающихся. Оба явления взаимосвязаны, причем таким способом, что внакладе остаются развивающиеся страны. Как бы ни витийствовали наши доморощенные критики и опровергатели науки, научного мировоззрения, системы образования вообще и университета в особенности – основного института трансляции научной формы познания мира, - наука и университет, строительство которых обошлось европейскому очагу культуры примерно в три тысячелетия недоразвитого существования на задворках великих цивилизаций, выстоят и сохранятся уже просто потому, что их нечем заменить, а попытка их уничтожить означала бы акт социального самоубийства. Но эта "культурная самокритика" приобретает зловещий смысл дискредитации науки и "ревивализации" старого для других культурных типов, если ее воспринимают как еще один довод в пользу возврата к прошлому, ставят на службу идеям национального возрождения на основе реставрации традиционных институтов культуры. Естественная и понятная национальная гордость стран-лидеров культурного прогресса в прошлом становится опасной, когда она переходит в преувеличенные представления о значении культурного вклада той или иной страны для современного мира или, того хуже, перерастает в претензии на политическое и духовное лидерство в современном мире.
Мы не говорим уже о Китае, где сражение с Конфуцием и реабилитация легистов говорят сами за себя: китайскому народу, да и не только китайскому, долгое время придется расплачиваться за легкомысленные похождения китайских авантюристов на культурной почве. Потенциально более опасными по возможным последствиям представляются нам менее крикливые, но более тонкие и потому уже ядовитые формы многообразных "ориенталистских" синтезов, отношений "дополнительности" и других квазинаучных способов решения культурной проблематики, которые порождаются самой научной средой. Сешадри, например, пишет: "Полное определение науки должно включать идею высшего знания веданты, позволяя ученым проникать в более тонкие и сложные планы исследования… Наука и религия имеют общую цель – помочь духовному росту человека и установлению лучшего социального порядка. Друг без друга они недостаточны и беспомощны. Сегодня объединение в жизни человека духовных энергий этих двух дополняющих друг друга дисциплин могло бы создать условия для полной интеграции личности и способствовать развитию совершенной гуманной цивилизации… Великие социальные движения Индии всегда основывались на духовном начале, и роль Индии в гармонии наций и народов – сохранять эту духовную ноту. Недавний пример Ганди свидетельствует о том, что мы не потеряли великой традиции. Вся его жизнь была грандиозной попыткой одухотворить и спиритуализировать политику. Вряд ли нам будет сложнее объединить науку и духовность" [99, с. 156-157]. Напиши такое журналист или хотя бы политик, их злоба дня подталкивает время от времени на разные не очень ответственные вещи, особых причин для беспокойства не было бы. Но Т. Р. Сешадри – известный химик-органик, воспитавший не одно поколение индийских химиков, он – экс-президент Индийского научного конгресса, президент Национального института наук Индии. Да и выдержки взяты в основном из его президентской речи на сессии Индийского научного конгресса 1967 г. в Хайдарабаде [99, с. 156]. Такое уже не может не настораживать – перспектива одухотворения-спиритуализации науки не обещает ничего приятного, если учесть ту массу усилий и таланта, которая потребовалась Европе для деспиритуализации науки и ее результатов, для выработки концепции объективной реальности, лишенной духовного начала, и основанных на инерции представлений о природе как объекте научных исследований.