Проще всего сказать: таков стиль изображения, и с этим нельзя не согласиться. Но что же такое стиль? На этот вопрос, один из наиболее спорных в искусствоведении, отвечают по-разному. Одни видят в стиле только совокупность формальных особенностей произведения, другие — некое начало, которое эти особенности объединяет и придает им смысл. Но общее в этих мнениях — представление о своеобразии произведений искусства, относящихся к тому или иному стилю, об отличии их от произведений любого другого стиля. Своеобразие же это проявляется не только и не столько при сравнении разных стилей, сколько при сопоставлении произведений искусства с натурой. Иными словами, именно особенности несходства с натурой «в значительной мере определяют специфику того или иного стиля»{22}.
Возвращаясь к древнему искусству, и в частности к скифскому звериному стилю, можно сказать, что природные прототипы здесь не только обобщаются (о чем уже шла речь) — им придается особая форма, не та, которая существует в природе. Наш взгляд — взгляд носителей иной традиции — эти отличия от натуры легко улавливает; были ли они заметны древним— вопрос слишком сложный, чтобы его решать на страницах этой книги. Нас интересует лишь тот факт, что признаки произведений звериного стиля не совпадают с признаками природных прототипов изображений. К этим признакам нам и предстоит обратиться.
Анализируя произведения скифского искусства, нетрудно заметить, что специфика стиля проявляется не только в тех признаках, по которым строится представление о животном того или иного вида, но и в чертах, свойственных всем изображениям. Так, все звери независимо от их вида показаны с большими глазами, поверхность их тела составлена из построенных сходным образом сходящихся плоскостей и т. д. На эту особенность обратил внимание еще Э. Герцфельд, который, сравнивая фигурки различных животных между собой, писал о том, сколь мало они отличаются друг от друга. Ему же принадлежит выделение некоей «абстрактной структуры» признаков, свойственной «произведениям искусства, а не фауны или флоры»{23}. Подобного рода признаки, общие для разных изображений, можно назвать «изобразительными инвариантами».
Термин «инвариант» в наше время используется в разных науках. Наиболее общее его понятие существует в математике, где инвариантом именуется величина, неизменная при разного рода преобразованиях. В других науках содержание этого термина приобретает более конкретную окраску, в зависимости от исследуемой ситуации. К памятникам древнего искусства этот термин впервые применил Я. А. Шер, выделивший в материале наскальных изображений группу признаков, которым «присуще одно общее свойство — они не меняются при преобразовании других, связанных с ними признаков, в том числе и тех, которые влияют на изменение содержания образа, т. е. они обладают свойством инвариантности»{24}.
Термин «инвариант» в этом значении вполне применим и к скифскому звериному стилю, где изображаются животные разных видов и значения некоторых признаков являются общими для разных видов животных. Такие признаки, общие для изображенных в одном стиле животных разных видов, и следует считать инвариантами по отношению к виду изображенного животного. Такого рода признаки играют важную роль при определении стиля изображений и позволяют сравнивать изображения разных животных между собой. Но едва ли правомерно представлять стиль только как «устойчивую совокупность изобразительных инвариантов»{25} — помимо инвариантов существуют признаки, связанные лишь с определенными изображениями, но при этом также в достаточной мере характеризующие конкретный стиль.
Скифское искусство не исключение: здесь тоже изображения животных разных видов различаются между собой по ряду признаков, по которым данное изображение можно безошибочно отнести к скифскому звериному стилю. Например, большие разветвленные рога особой формы одновременно характеризуют вид животного и стиль его изображения. Есть признаки, в менее явной форме обладающие тем же свойством (как, скажем, специфический способ изображения пасти), — об этом речь пойдет в следующей главе. Пока же можно суммировать сказанное.
Изображения животных в скифском зверином стиле отличаются достаточно четко акцентированными признаками, которые, будучи весьма условны, вместе с тем четко связаны с определенными видами животных. Такая ситуация позволяет рассматривать признаки как знаки по отношению к различным видам изображаемых в скифском искусстве животных. Знак по природе своей, с одной стороны, непременно связан с обозначаемым предметом, с другой же — не обязательно походит на него внешне. Связь знака и обозначаемого условна и понятна тому, кто о нем знает. Знаки и их значения неотделимы в произведениях искусства в той же мере, что и в любом другом языке, поскольку стиль, как уже отмечалось, можно тоже рассматривать как своего рода язык.
По отношению к виду животного отмечаемые нами признаки-знаки проявляют себя по-разному, и их различное отношение к изображаемому предмету строго зафиксировано в изобразительной традиции скифского звериного стиля. В этом и заключается ее сходство с языком: это тоже знаковая система, призванная передавать внешнюю по отношению к ней информацию, и элементы се взаимообусловлены и занимают свое, соответствующее им положение в системе. При этом всякая изобразительная традиция сама выделяет существенное и несущественное, значимое и незначимое{26} и тем самым представляет собой самостоятельную систему, принципы которой можно понять, анализируя тексты, составленные на ее языке.
Итак, в скифском зверином стиле образы зверей — не только знаки для выражения представлений о мире (о чем шла речь во «Введении»): по отношению к формальным признакам изображений они, в свою очередь, выступают в качестве содержания. Это другой уровень большой и сложной системы, какую представляет собой скифский звериный стиль.
Именно этот уровень будет рассматриваться на страницах этой книги, и при этом мы будем иметь дело с теми представлениями о животных, о которых шла речь в этой главе. Говорилось и о том, что понятие характеризуется тем же соотношением признаков, что и его прототип, и это соотношение признаков играет роль структуры, сохраняющейся при материализации понятия. Теперь нам предстоит изучить эту структуру на конкретном материале, т. е. обратиться к конкретным изображениям животных и их основным признакам.
Глава II
КАК КОГО ИЗОБРАЖАЛИ
Все сказанное в предыдущей главе может быть лишь более или менее интересным предположением, построенным на предварительном знакомстве с материалом и на наблюдениях предшествующих исследователей. Конкретные же выводы о законах построения системы должны опираться на детальный анализ всего материала. Из предыдущей главы нетрудно понять, что основой работы должны быть признаки изображений — ведь именно на них строятся все выводы. И соответственно базой для более конкретных выводов должен быть самый подробный анализ признаков изображений.
Для этого каждое изображение следует описать по всем его основным признакам — иначе описания будут несопоставимы. Разумеется, читать такие тексты не очень интересно, тем не менее они дают некоторое представление о труде археолога, который может строить свои предположения только на основе скучной и однообразной описательной работы. Впрочем, нетерпеливый читатель может сразу перейти к анализу признаков и выводам из него.