Джек Вэнс
Языки Пао
1
В самом сердце галактики Полимарк вокруг желтой звезды Ауриол вращается планета Пао. Ее характеристики (в стандартных единицах):
Масса: 1,73 Диаметр: 1,39 Гравитация на поверхности: 1,04 Плоскость дневного обращения Пао совпадает с планетарной плоскостью, поэтому на планете отсутствует смена времен года и климат всегда мягкий. Восемь континентов расположены вдоль экватора и равноудалены друг от друга. Это Айманд, Шрайманд, Видаманд, Минаманд, Нонаманд, Дронаманд, Хиванд и Импланд. Названия их соответствуют паонитским числительным. Айманд — самый большой, в четыре раза больше Нонаманда, наименьшего. Этот последний расположен в высоких южных широтах, и климат там хуже.
Скрупулезная перепись населения на Пао никогда не проводилась, но известно, что огромное число жителей планеты — около пятнадцати миллиардов человек — обосновалось в поселках.
Паониты однородны в расовом отношении — среднего роста, светлокожие, с цветом волос от рыжевато-коричневого до почти черного. Разница в психическом складе и особенностях характера незначительна.
История Пао до воцарения Панарха Аэлло Панаспера небогата событиями. Первые поселенцы нашли планету гостеприимной, и потомство их увеличивалось столь стремительно, что вскоре плотность населения на Пао выросла до невероятных размеров. Их образ жизни свел к минимуму социальные трения, и планета не знала крупных войн, эпидемий, катаклизмов. Периодический голод жители Пао переносили с мужеством.
Паониты — простые бесхитростные люди, не исповедующие никакой религии, вообще не имеющие культа. Немного надо им от жизни — лишь кастовым передвижениям придают они значение. Они не знают спортивных состязаний, любят лишь, собравшись в огромные скопища по десять-двадцать миллионов, распевать древние заунывные гимны.
Каков же типичный паонит? Он владеет небольшим участком земли, живет за счет доходов от домашних ремесел и примитивной торговли, не слишком интересуется политикой.
Наследный правитель, Панарх, обладает абсолютной личной властью, осуществляемой через обширную сеть государственных учреждений, которые имеются в самой отдаленной деревушке. Слово «карьера» на языке Пао — синоним занятия государственной службой. В общем, правление осуществляется весьма успешно.
Язык Пао сформировался на основе вайдальского, но видоизменился, превратившись в своеобразный диалект. Предложение на паонитском языке не столько выражает какое-либо действие, сколько обрисовывает картину или ситуацию. В языке нет ни глаголов, ни степеней сравнения (хороший, лучше, лучший). Типичный паонит воспринимает себя как поплавок в океане — бросаемый, гонимый неведомыми силами, — если вообще он мыслит себя как отдельного индивидуума. В священном страхе перед правителем он беспрекословно повинуется ему, взамен желая лишь одного — продолжения династии. На Пао ничего не должно меняться.
Но Панарх, казалось бы, абсолютный властелин, также принужден подчиняться правилам. В том-то и заключался парадокс: единственный независимый человек на Пао, имевший право на пороки, немыслимые для простого смертного, начисто лишался права на веселье и фривольность; он обязан был уклоняться от дружбы, редко появляться в обществе. И самое главное: он не должен был казаться нерешительным или неуверенным — иначе разрушится архетип.
2
Перголаи, островок в Желианском море, в проливе между Минамандом и Дронамандом, был превращен в идиллический уголок Панархом Аэлло Панаспером. На краю луга, окруженного паонитским бамбуком и высокими мирровыми деревьями, стояла резиденция Аэлло — воздушное сооружение из белого стекла, резного камня и полированного дерева. Планировка была изысканно-проста: башня резиденции, крыло для прислуги и восьмиугольный павильон с розовым мраморным куполом.
Шел час дневной трапезы. В павильоне, за резным столом из кости, сидел Аэлло, одетый во все черное, как требовало достоинство Панарха. Это был крупный человек, но стройный и хорошо сложенный. Его серебряная седина блестела как волосы ребенка, у него были по-детски гладкая кожа и немигающий взгляд широко распахнутых глаз. Опущенные углы рта, высокий изгиб бровей — все создавало впечатление застывшей маски сардонического скептика.
Справа восседал его брат Бустамонте, носивший титул Аюдора — ростом меньше Аэлло, с копной жестких темных волос, быстрыми черными глазами, желваками мускулов на скулах. Бустамонте был куда энергичнее, чем средний паонит. Он посетил два или три близлежащих населенных мира, и всякий раз возвращался оттуда переполненный чужеземным энтузиазмом, что стяжало ему нелюбовь и недоверие народа Пао.
Слева от Аэлло сидел его сын, Беран Панаспер — наследник Трона. Это был стройный худенький мальчик, неуверенный и застенчивый, с нежными чертами и длинными черными волосами, похожий на Аэлло лишь чистотой гладкой кожи и широко распахнутыми глазами.
За столом напротив правителя сидело десятка два других людей: правительственные функционеры, просители, три торговых представителя с Меркантиля и еще один человек — с лицом хищной птицы, в коричнево-серых одеждах, который не разговаривал ни с кем.
Аэлло прислуживали девушки в длинных туниках с черно-золотыми полосами. Каждое подаваемое ему блюдо вначале отведывал Бустамонте — обычай, сохранившийся с времен, когда политические убийства были скорее правилом, нежели исключением. Другая мера предосторожности, имеющая столь же глубокие корни, — три неусыпных стража-мамарона за спиной Аэлло. Это были огромные существа-нейтралоиды, черные как ночь. На них были облегающие светло-вишневые и зеленые панталоны, нагрудные знаки из белого шелка и серебра, их головы украшали громадные тюрбаны цвета одежды. Стражи держали рефраксовые щиты, чтобы в случае опасности сомкнуть их перед Аэлло.
Панарх мрачно обедал, едва касаясь каждого блюда, пока наконец не почувствовал себя в состоянии перейти к делам дня.
Вилнис Теробон, в одеянии цвета пурпура и охры, обычном для службы Социального Благополучия, поднялся и предстал перед Панархом. Он кратко изложил свое дело: фермеры-хлеборобы из саванн Южного Импланда страдают от засухи. Со своей стороны он, Теробон, хотел распорядиться провести воду из центральных областей континента, где располагалось водохранилище, но не достиг соглашения с Министром Ирригации.
Аэлло выслушал, задал пару вопросов, затем очень кратко постановил, что водопроводное сооружение на перешейке Корои-Шерифт может брать воду, где это представляется необходимым.
Следующим выступил Министр Здравоохранения. Его дело состояло в следующем: население центральной равнины Дронаманда выросло настолько, что стало не хватать жилищ. Строить новые — значит вторгнуться в земли, предназначенные для выращивания полезных культур, что ускорит наступление и так уже грозящего голода. Аэлло, жуя ломтик маринованной дыни, санкционировал перемещение миллиона человек еженедельно на Нонаманд, суровый южный континент. Вдобавок все младенцы, рождающиеся в семьях, где уже более двух детей, подлежали утоплению. Это были проверенные меры контроля за ростом народонаселения, и подчиняться им следовало безоговорочно.
Молодой Беран следил за церемонией с восторгом, охваченный благоговейным трепетом перед безграничной властью отца. Прежде его редко допускали наблюдать за государственными делами — Аэлло не любил детей и проявлял мало заботы о воспитании сына. Но с недавних пор Аюдор Бустамонте заинтересовался Бераном, беседовал с ним часами, пока у мальчика не тяжелела голова и не начинали слипаться глаза. Они играли в странные игры, сбивавшие мальчика с толку и оставлявшие после себя чувство неловкости. К тому же в последнее время у него появились провалы в памяти…
И вот Беран сидел за резным костяным столом в павильоне и держал в руках маленький незнакомый ему предмет. Он не мог вспомнить, где нашел его, но ему казалось, что он должен что-то сделать… Он посмотрел на отца
— и волна ужаса обожгла его. Бустамонте глядел на него, неодобрительно насупясь. Беран почувствовал себя неловко и выпрямился на своем стуле. Он должен наблюдать и слушать — так учил его Бустамонте. Украдкой он рассматривал предмет, который сжимал в руке. Вещь была одновременно знакомая и странная. Как бы вспоминая давний сон, Беран догадывался о назначении этой вещи. И вдруг снова волна ужаса…