«Смерть Айелло не принесла мне никаких выгод, — ответил Палафокс. — Он вызвал меня с определенной целью. Теперь он мертв, а ваша политика будет развиваться в другом направлении. Таким образом, я здесь больше не нужен».
Бустамонте поднял руку: «Не спешите. Сегодня уже не вчера. Как вы сами заметили, теперь переговоры с Меркантилем могут оказаться затруднительными. Возможно, вы окажетесь мне полезным не меньше, чем моему брату».
Палафокс поднялся на ноги. Огромное оранжевое солнце, увеличенное линзой воздушных масс, погружалось за далекий морской горизонт. Вечерний бриз извлекал тихие заунывные звуки из флейт эолийской арфы и заставлял позвякивать стеклянные колокольчики; в кустах потрескивали перистые цикады.
Солнце стало ущербным — от него осталась половина, потом только четверть.
«Смотрите! — Палафокс протянул руку к солнцу. — Сейчас загорится зеленый луч!»
Последняя огненно-красная полоска опустилась за горизонт; в туманной полоске горизонта загорелся чисто-зеленый дрожащий проблеск, быстро потемневший до синего и погасший.
Бустамонте мрачно произнес: «Берану придется умереть. Факт отцеубийства невозможно отрицать».
«Вы судите опрометчиво и применяете средства решения проблем, более губительные, чем сами проблемы», — мягко возразил Палафокс.
«Я действую так, как считаю нужным!» — отрезал Бустамонте.
«Я мог бы избавить вас от этого ребенка, — предложил Палафокс. — Он мог бы улететь со мной на Раскол».
Бустамонте уставился на чародея с притворным удивлением: «Что бы вы стали делать с этим недорослем? Смехотворная идея! Могу предложить вам партию женщин, чтобы способствовать повышению вашего престижа — но по поводу Берана распоряжения будут отданы сегодня же».
Улыбаясь, Палафокс смотрел куда-то в сумрачное небо: «Вы боитесь, что в чьих-то руках Беран может послужить оружием против вас. Вы хотите заранее избавиться от возможных конкурентов».
«Было бы нелепо отрицать, что я предусмотрителен».
Палафокс продолжал смотреть в небо: «Вам не нужно его опасаться. Он ничего не запомнит».
«Почему вы им заинтересовались?» — полюбопытствовал Бустамонте.
«Считайте это прихотью».
«Не могу удовлетворить вашу прихоть», — сухо сказал Бустамонте.
«Быть моим союзником выгоднее, чем моим врагом», — тихо заметил лорд Палафокс.
Бустамонте замер. Лицо его озарилось внезапным дружелюбием, он кивнул: «Возможно, мне придется с вами согласиться. В конце концов, малолетний наследник вряд ли причинит мне какие-нибудь неприятности... Пойдемте, я проведу вас к Берану — посмотрим, как он отнесется к вашему предложению».
Переваливаясь на коротких ногах, Бустамонте направился ко входу в павильон. Едва заметно улыбаясь, Палафокс последовал за ним.
Задержавшись на крыльце, Бустамонте что-то тихо сказал капитану мамаронов, после чего зашел внутрь. Палафокс тоже задержался рядом с высоким черным нейтралоидом. Убедившись в том, что Бустамонте его не слышит, раскольник обратился к мамарону — чтобы взглянуть в лицо великану, ему пришлось откинуть голову назад: «Если бы я снова сделал тебя настоящим мужчиной, как бы ты мне за это отплатил?»
Глаза мамарона загорелись, мышцы напряглись под сплошной черной татуировкой. Нейтралоид ответил странным мягким голосом: «Как бы я тебе отплатил? Я раздавил бы тебя, расплющил бы твой череп. Я больше, чем мужчина — больше, чем четверо мужчин. Почему бы я хотел возвращения моей слабости?»
«А! — подивился Палафокс. — Теперь у тебя нет никаких слабостей?»
«Есть, — вздохнул мамарон. — У меня есть изъян». Его зубы сверкнули плотоядной усмешкой: «Мне доставляет наслаждение возможность убивать. Меня хлебом не корми — дай задушить тщедушного бледного недоноска!»
Палафокс отвернулся и зашел в павильон.
За ним закрылась дверь. Раскольник обернулся. За толстой прозрачной панелью двери на него неотрывно смотрел капитан мамаронов. Палафокс обвел взглядом другие входы в павильон — всюду стояли бдительно следившие за ним мамароны.
Бустамонте сидел в любимом кресле Айелло, обтянутом черной кожей с мягкой набивкой. Он набросил на плечи черную мантию — непроглядно-черную мантию повелителя мира.
«Удивительные вы люди, раскольники! — заметил айудор-регент. — Ваша дерзость поразительна! Вы беспечно подвергаете себя отчаянной опасности!»
Палафокс серьезно покачал головой: «Мы не так безрассудны, как может показаться. У наставника всегда под рукой средства самозащиты».