Такая неувязка в избранной нами терминологии объясняется другим ее недостатком: самый термин «определение» имеет здесь разный смысл. Когда мы говорим об «определяющих» придаточных предложениях, то мы имеем в виду то, что действие таких придаточных предложений фактически в самой действительности определяет собою действие главного предложения. Когда же у нас речь идет об «определяемых» придаточных предложениях, то уже по одному тому, что здесь – царство конъюнктива, мы говорим об определении совсем в другом смысле слова. Конъюнктив есть наклонение становления, перехода, сдвига, действия, и притом не внешнего становления, а становления внутреннего, существенного, смыслового, необходимого. Основание, следствие, цель указывают, прежде всего, на чисто смысловые процессы, почему они и выражаются по-латыни исключительно конъюнктивом. Но в этой смысловой области очень трудно различать определяющее и определяемое. Так, например, основание есть, с одной стороны, то, что определяет. Однако определяя собою вытекающие из него следствия, оно и само конкретизируется, само переходит на другую и притом более высокую ступень, само определяется. Это же можно сказать и о следствии, и о цели. Таким образом, становящийся смысловой характер конъюнктива одновременно является и определяющим и определяемым, так что в строгом смысле слова разделение предложений на эти два типа логически невозможно.
Ясно, что если мы пользуемся такой терминологией, то только чисто условно и предварительно, не имея другой, более совершенной терминологии. Наши определяющие придаточные предложения есть, собственно говоря, фактически определяющие. А наши определяемые придаточные предложения есть, собственно говоря, смысловые или созидательно-смысловые предложения. Наконец, для тех же целей можно было бы использовать и термины «статический» и «динамический», назвав наши определяющие предложения статическими, а наши определяемые предложения – динамическими. Первый термин неплохо соответствует своему назначению, поскольку здесь имеются в виду индикативные предложения; и второй термин тоже неплох, поскольку он относится исключительно к предложениям конъюнктивным. Но эта терминология имеет ту же отрицательную сторону, что и терминология, избранная нами: она не отражает разницы между фактическим и смысловым определением.
Таким образом, здесь можно употреблять только условную терминологию, не гоняясь за точностью выражения, а только за точностью выражаемых научных категорий. Сами же эти категории, а именно категории разных типов подчинения и соответствующих им придаточных предложений, являются совершенно точными и не могут вызывать никакого сомнения.
§ 5. Основные законы сложного предложения
Под законом сложного предложения мы здесь понимаем только принцип взаимоотношения между главной и придаточной частью этого предложения. А так как их взаимоотношение есть не что иное, как тот или иной способ подчинения, то закон сложного предложения должен вскрыть связь разных типов придаточных предложений с характерными для них способами подчинения. Ответив на вопрос, почему тот или иной тип придаточного предложения требует того или иного способа подчинения, мы тем самым начинаем приоткрывать внутреннюю закономерность и всего сложного предложения. Поскольку типы предложений и способы их подчинения нами выяснены, теперь мы можем попытаться сформулировать некоторые закономерности и самого сложного предложения.
1. Закон свободного подчинения
Этот закон можно формулировать так.
Все определяющие придаточные предложения требуют свободного подчинения, то есть такого употребления модусов и времен, которое имеет место в независимых предложениях.