- И?!
Б а с т и л и я [млея от собственной компетенции.]:
- И... зарядила эта путана Васятку пирожками (мне один сапер поведал, что каждый из них по мощности противопехотной мине соответствовал)...
Зарядила, значит, порочная мужика, зажигалку с длинным пламенем подсунула и в ванную якобы для гигиенической подготовки к блуду смылась. А Василий тем временем развалился кверху набитым пирожками пузом на кровати и-и-и... И давай закуривать...
Сигарету в едало вставил, зажигалкой чиркнул... Ну и... лизнуло длин-ню-ю-ющее пламя по оставшимся на губе взрывоопасным маковкам. От них и пошла огненная струя по прилипшей к стенкам пирожковой начинке: через рот, через гортань... во всю пищеварительную систему... Та-а(!!!)к долбану-уло-о!.. Все стены и потолок васькиной требухой оштукатурило!..
У соседей сверху аж обои по всей квартире начисто отклеились!
А у нижних сорвавшимися со стены старинными курантами домработницу до амнезии с диареей зашибло...
И пару племенных хомячков на кульминационном этапе страстного любовного игрища прямо в клетке в лепешку расплющило. Натуральное барбекю в решетке получилось. Хоть сразу на мангал...
[Володя с Анной ахают и охают, пребывая в состоянии неимоверного ужаса.]...
А н н а [наконец-то с грехом пополам совладав с собой.]:
- А с энтой прохвосткою-та (с Красною шапочкою-та), ёксель-моксель, чево сталось-та?!
Б а с т и л и я [невозмутимо.]:
- Представь: ни-и цара-апинки... Только контузия... Уж который год капитаншей кавээновской команды какого-то подмосковного психдиспансера... Говорят, сто-оит ей только со сцены идиотски улыбнуться, и сразу же все жюри всей команде высшую оценку выставляет... Постоянно первое место в Высшей лиге обеспечено...
Жа-аль, конечно, вашу Зою Зиновьевну. А что поделаешь? Сама себе смертный приговор сконструировала...
А н н а [плаксиво.]:
- А-а... Вань-ню-ю(!!!)шке чь-чё ж бу-бу-у-уд-де-ет?!
Б а с т и л и я [успокаивающе накрыв своей ладонью аннину.]:
- Ему, исходя из сопливости возраста, ровным счетом ничего тюремного. Пожурят да й амнистируют... С вами же культурно побеседуют.
П е т я [восторженно из-за двери.]:
- Ванька! Бабку дядьки будут из снайпелской винтовки килпичем по баске-е и пилозками с маком в пузо! Папке с мамкою - культулная беседа! А тебя из-за соплей в тюльму не возьмут!
А н н а [обрадованно, оборачиваясь к подоконнику в поисках на нем самой не знамо чего.]:
- От постреленок! Мечтат, ёксель-моксель, стать мериканским шпионом в Кыр-гизии. У мериканских-та, вишь ли, оклады повышее нашенских, солидны командировочны, добавка за вреднось, льготы на свет, газ и... иш-ще... Бесплатный праезд в метро, на афтобусе и беспроцентна ипотека...
И в каво тока, ёксель-моксель, таковский уродилса? Днями напралет подслушиват да подсматриват, подсматриват да подслушиват... [заметив маячащего за окном Грибоедова.]: - О(!), ёксель-моксель, Хрибаедов нарисовалси.
[Володя с Бастилией оборачиваются, Анна приветливо приоткрывает окно.]
А н н а:
- Заходь, Басурман Николаевич. Чаю с селедкою хошь?
Г р и б о е д о в [стеснительно.]:
- Неа. Моя сяю узе надузилась и... в сьтолб на маси-ине вьехаля... Вовку нада. Обьлицьовка нада делять...
Б а с т и л и я [перебивает.]:
- Шаурма-то твоя как поживает?
Г р и б о е д о в:
- Висе. Шаурьмы больсе нетю. Консилась.
Б а с т и л и я [пораженно выпучивая глаза и горестно всплескивая руками.]:
- О-ой-ё-ё-ёй-ё-ёй!! Скончалась?!.. Отчего?
Г р и б о е д о в [обыденно, без тени трагизма.]:
- Брятельника пьриходиля, пльемянника пьриходиля, дрюзья пьриходиля... Шаурьма нозиками резальи, ку-усали... Вку-усьний(!) биль. Висю сиели. Потома плёв ку-усали, сяй пили, нярьды на теньге игральи.
Б а с т и л и я [крайне возмущенно.]:
- Вот тебе, бабушка, и Юркин день!.. Вы что, идолы.., - каниба-а-алы?!.. Как же ты посмел жену скормить?! Тебя ж пожизненно в «Дохлый лебедь» засадят!
Г р и б о е д о в [испуганно.]:
- Зацем «Дохлий льебедь»?! Моя не хоцет дохлий птицька!
Б а с т и л и я [негодуя.]:
- А ты чем, выродок, думал(?!!), когда гостей женою угощал! На баранине решил сэкономить?!.. Заса-адят! Как пить дать. Круглыми си-иротами дочки останутся!.. Зачем, нехристь, жену зажева-али?!!..
Если и не в «Дохлый лебедь» тебя, окаянного, запузырят, так на остров Невезения в «Черную макаку»! А та-а-а(!!!)м...
Г р и б о е д о в [крайне взволнованно.]:
- Моя не хоцет в сёрну каку!.. [словно оправдываясь.]: - Зина-а тозе йель... Пузатий снова мой зина-а. Сина нада - насьледьника. А то висё доцьки та доцьки.
Б а с т и л и я [опешив.]:
- Не по-ня-ла-а-а...
А н н а [с явным превосходством взирая на Бастилию.]:
- А чево тута, ёксель-моксель, панимать-та?.. Ня Шаурма -- евоная жана-а, а Бастурма. Бас-тур-ма-а. А ели оне ня чаловечину, а продухт из съядо-о(!)бной скотины - шаурму. Улавливашь, ёксель-моксель, разнитцу-та?.. [Грибоедову.]: - Как тваю жану-та, татарин, кличуть?!