- Садись рядом, - похлопал он рукой. Указанное место, будучи занятым мною, заткнуло бы щель, в которую умудрялась как-то проскальзывать жорина маленькая женщина, его любимица из принципа: ноги у неё были короче жориных, а остальное - как у больших людей.
- Я лучше постою, - отказался я.
- Уже кончаем! - крикнул нам Жора. - Я тоже к вам спущусь, и поболтаем.
- Ага, - согласился я.
- Хорошо выглаженный костюм, - сказал Ив, - лучшая упаковка.
- Лучшая кулибка, - сказал я.
- Кулибка для работы, - согласился Ив. - Во время работы, как и во время сна, очень важно иметь надёжную кулибку. И вообще в жизни. Поэтому Сандро доверяет глажку не всякому. Ты бы хотел, чтобы тебе тоже доверили глажку? Но это право ещё нужно заслужить.
- Нет, - отказался я. - Я и пальцем не пошевельну для того, чтоб мне доверили глажку. Пусть это будет мундир самого генералиссимуса.
- Но-но! - погрозил почти чёрным пальцем Ив.
- Суворова, - пояснил я.
- Гол, шиколат! - крикнул Жора из своей духовки, точно с той же интонацией, с какой подавал голос из сундука. - Тебе влепили пенальти, чёрный парень.
- Да уж, - показал зубы Ив, - у мальчишки не осталось ни капли провинциальной затхлости.
- Патриархальной, - поправил я.
- Я знаю, - сказал Ив, - только мне этого слова ни за что не выговорить, вот я и взял похожее.
- А у жориной подружки растут волосы подмышками? - внезапно атаковал я.
- Судью на мыло, - возразил Ив. - Это в твою сторону нужно пробивать пенальти. Но даже если ты и не против рискнуть физиономией, задай этот вопрос самому Жоре. Я же подамся в зрители.
- Что нужно спросить у Жоры? - сказал Жора, появляясь из адова горнила свеженьким, если не освежёванным. - Я передам ему, и принесу вам ответ.
Между фразами он успел хлебнуть из пивной бутылки, зажав как раз подмышкой вторую, неоткупоренную. Ив принял её, сунул в рот и свернул клыком пробку. У меня заныли зубы. Чтобы скрыть их не совсем мужественное поведение, я выразительно посмотрел на жорину подружку.
- Она уже уходит, - сообщил Жора. - В мужской компании всем остальным не место.
Он звучно шлёпнул подругу по низкому заду и, покачивая им по инерции, она удалилась, очень важная, под китайским солнечным зонтиком.
- Теперь спрашивай, - Жора уселся на ступеньку и я последовал его примеру. - Пива хочешь?
- Хочу, - сказал я.
- Фигу тебе! - сунул мне в нос фигу Жора. - Чтоб я этой собственной рукой... Да чтоб меня вторично уродом родили и вторично придушить забыли! Спрашивай так, без пива.
- Я хотел спросить, - мстительно сказал я, - про твою Европу. Говорят, ты там летал. Я тоже летал, с дерева, у меня шрам на европе - показать?
Не дожидаясь согласия, я расстегнул и приспустил штаны, привстал и повернулся задом к жориному носу. Жора внимательно рассмотрел предъявленное ему доказательство.
- Это документ, - признал он. - Заверено, с подлинным верно. Только вот, похоже, не с дерева ты летал, а с кровати на горшок.
- А ты в своей Европе, - я уселся на место, - с горшка на кровать?
- Милый, - отхлебнул Жора из бутылки. - Я там был солист аттракциона под названием "Летающий карлик".
- Я тоже был солист, - сказал я, - когда с дерева... Маленькие летающие люди мы с тобой.
- У меня за плечами не маленькая жизнь, - обиделся Жора, - у меня есть биография. Так что ты со своей харей не суйся. Тебя, небось, вовсе никто не хочет придушить.
- Меня мать хотела придушить, когда рожала. Отец говорит, она тогда сказала: пока эта сука не уберётся отсюда - рожать не стану. Сказала - и перестала дуться, и я чуть не задохся. Но отец вывел суку вон, ведь она была его знакомая, и всё обошлось. Сука вообще-то была акушеркой, её звали графиня Шереметьева.
- А меня придушить хотели не только в детстве, а и потом, когда пришли немцы, - забеспокоился Жора. - Они посчитали меня не маленьким, а большим - но неполноценным человеком. Это значит: не совсем человеком, может, даже такой странной машинкой, или говорящей куклой с опилками в голове. Знаешь, такой куклой: ма-а-ма!
- Шико-о-лат, - мстительно напомнил я.
- Ма-а-ма, мамочка моя, - отмахнулся он, - за тебя они меня послали в печь, в Дахау! Ты меня не придушила, пожалела, и теперь у меня биография, а они тут шляются всякие, шиколату у меня просють, хочуть, шоб я подох сам, ленятся даже придушить! Но, мамочка, не получат они у меня шиколату, ибо, пока меня посылали в Дахау, я и тогда не подох, а сбежал, потому что всё-таки маленький. Так что, спасибо тебе, мамочка. И папочка - спасибо. И добрым большим людям, всем, кроме немцев, спасибо: добрые большие люди в Европе меня приютили, и переслали во Францию. А во Франции я стал летать. Большой человек, очень большой человек - вот как Ив! - сажал меня на ладонь и бросал, а я летел. Он был чемпион по метанию карликов, а я рекордсмен: я пролетал больше десяти метров. Нас хорошо кормили, и я облетал всю Францию. Ту, которую не прибрали к рукам немецкие большие люди.
- Ты облетал все французские кабаки, - возразил Ив, - а Франции ты и не видал. Ты ведь не летал с Эйфелевой башни.
- Да, - согласился Жора, - меня всегда спрашивают, был ли я в Париже, и никто ни разу не спросил - бывал ли я во Франции. Я честно отвечаю "нет", и тогда все отходят от меня с презрением.
- А почему бы Иву не запустить тебя летать и тут, у нас? - спросил я. Успех был бы не маленький...
- ... у Чрево, - уточнил Ив. - Ты это брось, малый. У нас ему не грозит печь, и ему хватает на пропитание без полётов. А если хочешь возобновить аттракцион, то давай ты сам полетай, маленький человек без биографии, с очень маленькой жизнью за плечами. Хочешь попробовать? Сам говоришь, у тебя есть опыт. А я попаду тобой в горшок вернее, чем ты сам со своей кровати.
Ив подставил мне огромную серую ладонь, всю в складках толстой, будто слоновьей, кожи. Я чуточку отодвинулся от неё и демонстративно отвернулся.
- Ты не обижайся, - сказал Жора. - Мы оба маленькие, но у меня за плечами не маленькая жизнь, а у тебя маленькая. У меня есть и маленький горб за плечами, а у тебя пока ещё только большой шанс его заполучить, летая с деревьев. Так что не обижайся, ведь у меня за плечами прошлое, а у тебя будущее...
- Тоже за плечами, - оттопырил губы я: что им всем далось это будущее? Тебе нужно написать рассказ, как ты летал по Европе.
- Это зачем? - с подозрением глянул на меня Жора.
- Чтоб все прочли, - злорадно сказал я, - будет и тебе хорошая упаковка, получше сундука. Получше легенды Сандро, это я тебе говорю... лучше Робинзона. Подумаешь, у них там мина взорвалась, да необитаемый остров подвернулся, а у тебя есть Дахау!
- Да, - подтвердил Жора, - мы оба маленькие люди, я летал и ты летал, и у тебя за плечами будущее. Только это пройдёт, малыш, не беспокойся: ты вырастешь и станешь большим человеком. Не то, что я.
- Извини, - сказал я, - у меня плохое настроение.
- Да пожалуйста, - ответил он, переворачивая бутылку. Из неё не выпало ни капли.
- Я ведь совсем не то хотел спросить... а вот что: у твоей подружки так же растут волосы подмышками, как у Жанны... пузо? Отец говорит, это всё антропологические стигматы.
- Антропо... попо, попа... - захлебнулся Ив, - нет, ни за что не выговорить. Чего только не напридумала интеллигенция, чтобы мучить народ!
- Да ты, никак, собираешься про это рассказ писать, интеллигент? - Жора взял меня двумя пальцами за подбородок и повернул моё лицо к себе. Я мотнул головой. - Ага, почти угадал: ты стихи про это пишешь, уже написал, верно?
Я снова мотнул головой, на этот раз утвердительно. Врать было ни к чему, в конце концов, я знал, с кем болтаю, и последствий признания не опасался.
- Почитай! - потребовал Жора. - Есть нужда в чём-нибудь эдаком, к злобе дня.
- К пиву, - подсказал Ив. - Вместо раков.
- Пива нет, - вздохнул Жора, - ты что-то уж слишком злобен, дорогой друг. Но всё равно, малыш, читай.
Я прочёл:
- Один раз я видел двух медвежат,
они были большие и я стал их уважать.