- Ну, как наше самочувствие? - положил он руку на моё темя.
Рука была очень сухая, прохладная, и пахла мылом. Если я ещё недостаточно хорошо себя чувствовал до этого, то теперь полностью восполнил недостачу. Мне никогда ещё не бывало так хорошо. Испытывающих боли младенцев, сразу же замолкающих в этих руках, можно понять, припомнил я.
- Ты посидишь со мной? Ты ведь ещё не ложиться пришёл?
- Нет, ещё рано, - ответил он, - конечно, посижу.
- Ну, тогда расскажи что-нибудь, - схитрил я, - тогда я скорее усну. Они очень шумят.
Сквозь щель неплотно закрытой двери из столовой просачивались голоса наших, а из кухни - характерные звуки встряхиваемой копилки.
- Душу с них со всех вон, - добавил я. - Валя уже не уходит от нас?
- Продолжает уходить, - засмеялся Ди, - вот скопит достаточно приданого, и уйдёт.
Он встал, поплотней прикрыл дверь и вернулся на место.
- Хитрец, тебе следовало сказать не "расскажи", а "поговорим". Выражаться нужно точней, и с нужной интонацией, от неё многое зависит, если не всё. Одно дело сказать: дайте мне, пожалуйста, стаканчик чаю! Совсем другое: дайте мне, пожалуйста, стаканчик чаю.
- А третье дело, - встрепенулся я, - дайте мне, пожалуйста, стаканчик чаю. А то ведь дадут кому другому...
- Или вовсе не дадут, - оживился и Ди. - Например, сейчас я тебе отвечаю так: чай будет завтра утром. И всё же это не: Бог подаст, понимаешь? А как тебе на новом... старом месте, не перерос его?
- Нет, тут очень хорошо, - признался я.
- Понимаю, - произнёс он со значением, выдвигаясь ко мне из объявших его тёмных глубин спальни. - Но тебе придётся привыкать ко всему новому. К тому, чего нельзя изменить, нужно привыкнуть. Просто нет другого выхода.
Вообще-то я знал, что другие выходы есть, но промолчал: нам обоим такие выходы не нравились.
- Стойкость и пристойность, - вместо возражения напомнил я, - это наш девиз, я помню. А ты со мной обращаешься, как с больным в беспамятстве. Что же, на вашем совете ты был не на моей стороне?
- С чего ты это взял? Может, твоей памяти и недостаточно для большой карьеры, но для здоровья её хватает вполне. Так я и сказал на... совете. А заметил ли ты, какой симпатичный каламбурчик у тебя получился: пристойность и просто стойкость?
- Заметил, - надулся я. - Я его нарочно подобрал.
- А звуки ты ещё подбираешь? Или уже бросил, ускользнув от забот Ба?
- Мы ещё не купили пианино.
- А для каламбурчиков пианино не требуется, - подхватил он. - И для рифм тоже... Их-то ты не бросил, надеюсь, подбирать? А ну, попробуем... Ножницы.
- Ложь лица, - проговорил я, после заметной паузы.
- Ничего, - одобрил он. - Только медленно.
- А ты нарочно взял такое трудное слово, - запротестовал я.
- Не нарочно, а специально. А пишем ли мы что-нибудь новенькое?
- Нет, - ответил я. - Некогда. А ты?
- Я всё с моим доктором Заменгофом вожусь. А тебе скоро будет ещё более некогда, - сообщил он. - Ба уже договорилась о тебе в музыкальной школе вашего района.
Я не выразил радости по этому поводу.
- А что, - вместо этого спросил я, - неужели Ба и в детстве с такой же охотой, как сейчас, играла на пианино?
- Нет, я думаю - и она это делала не по своей воле. Да и сейчас дело сложней, чем кажется. Вряд ли кто-нибудь делает это по своей... Но есть ведь, вспомни и это, выдержка, выдержка и настойчивость. И тебе повезло, если есть кому проявить вместо, нет - за тебя выдержку и настойчивость. Благодаря этому твой собственный характер не будет изуродован с детства. А существуют дети, за которых некому проявить что бы то ни было.
- Я знаю, и они изуродованы на всю жизнь, - засмеялся я. - А у меня есть такие люди, и поэтому я могу успеть запастись всем необходимым для жизни и обеспечить себе пропитание до конца дней.
- Что за дикость, опять твой Робинзон? - засмеялся и он. - А ну-ка, ещё рифму: попугай.
- Попугай, - без заминки выпалил я.
- Разве это рифма? Ты уж не хитри, пожалуйста, дело серьёзное.
- Дайте мне, пожалуйста, стака-а-нчик чаю, - съехидничал я. - У меня "попугай" глагол повелительного наклонения. Не веришь, спроси Ю.
- И в самом деле... - его рука задумчиво взъерошила мой чубчик.
- Я ещё такие номера знаю, - залепетал я, - например... взгляд косой у девушки с косой.
- Здорово, - одобрил он. - Я бы такой номер отколоть, чай, не смог. Честно говоря, на месте твоих родителей я бы занялся твоим косоглазием вплотную.
- Ты же прозаик, - великодушно возразил я, - тебе не обязательно откалывать такие номера.
- Как сказать... - совсем задумался он, - как бы это получше сказать...
- Не надо лучше, - со знанием дела заявил я. - Мы и так хорошо болтаем.
- Я рад, что тебе нравится, - серьёзно заявил он.
- Интересно, когда вы с Ба здесь в спальне одни, вы тоже хорошо болтаете?
- Тебе было бы неинтересно. Мне и то... бывает не очень. Совсем другие темы.
- Разве не ты их выбираешь? Кто же тебя заставляет говорить про неинтересное?
- Хороший вопрос. Приличный человек проявляется прежде всего в том, что он говорит с людьми так, будто ему интересно то, что ему на самом деле совсем не интересно.
- Значит, приличный человек должен хорошо уметь врать, - подытожил я. Кроме того, можно проявить приличия и по отношению к тебе, не всегда же играть в одни ворота. Ты очень любишь Ба, это видно...
- Обожаю, - тёмные воды спальни объяли его целиком. - А ты разве нет? Как можно её не обожать!
- Не обожать богиню! - сказал я. - Вот это номер, вот это каламбурчик: двойное сальто. Ю обязательно бы прицепился к этому выражению, всё бы объяснил. Значит, из-за обожания ты ей и позволяешь выбирать темы разговоров, да?
- Не только разговоров... Попробуй, представь, что я выступаю в каком-то аттракционе...
- Не могу, - признался я.
- Хорошо, тогда... что я торгую в лавке мочёными яблоками.
- Солёными помидорами, - облизнулся я.
- Да, вообрази, что я лавочник..
- Коммерсант, - не упустил возможность поправить я.
- Хорошо, ехидна, пусть так... И вот, ко мне в лавку приходит уважаемая, обожаемая дама и просит продать ей зеркальце. Или другую игрушку. Что же делаю я?
- Ты не подаёшь виду, - подсказал я.
- Правильно! Коммерция моя не богата выбором: яблоки, помидоры, арбузы. Но я не открываю даме, что она ошиблась в выборе самой лавочки, то есть, коммерсанта. Зачем? Я пытаюсь уговорить её, что ей на самом деле нужны именно... помидоры, а не зеркальце, понятно?
- Выдержка и настойчивость, - подтвердил я.
- То есть, я разговариваю с ней на её тему. И в конце концов убеждаю её, что она просто сама не знает, что ей нужно. В итоге нашей беседы она покупает помидоры, а не зеркальце.
- И это получается всегда?
- Бывает, конечно, что у дамы с утра сердцебиение. Или насморк. Тогда с нею трудней... Но ведь у нашей дамы это случается реже, чем у других дам. Да и я научился преодолевать такие трудности ещё в молодости, хотя мне тогда приходилось спать по два часа в сутки.
- Это было в Крыму, - догадался я.
- Да.
- И туда приехала Ба.
- Да.