Так же всё важное без нас произойдёт!
— Светлана Иб..., — я замолчала.
— Да чёрт с вами, зовите Светланой! Понять всё никак не могу, три года работаете и всё не можете запомнить!
— Могу добавлять в конце или в начале госпожа и директор! — не объяснишь же, что именно её фио для меня в персональном белом листе. Потому что все известные мне и прежде и потом Светланы были или Викторовны или Николаевны. И вот она как раз тот самый разрыв шаблона.
— Боже, что за наказание, — досадуя прошептала финансовая леди, и я вспомнила про нашего главбуха.
Точнее, вдруг подумала, что он от нас просто сбежал. И ведь не придерёшься! Шеф сказал в зал, значит в зал! Но почему же это выглядело паническим самоотводом?
— Вить? — ответила коллега на звонок. — Нет! Не заходи без нас! — И командное уже мне: — Идём, наш выход, — безбрежный источник моих комплексов спрятала телефон в сумочку и уверено шагнула из нашего убежища за колонну вперёд. Мне не оставалось ничего, кроме как подстраиваться под её шаг сзади и покрепче стискивать полы пальто. Как у неё это получается даже дышать так, что начинаешь чувствовать себя рядом неотёсанной замарашкой?
— Могу я чем-то...
— Не можете, — мрачным хором буркнули мы обе и двинулись прямиком к лифтам.
— В какой номер? — принеслось нам вдогонку
— Двенадцать-одиннадцать. — Двери лифта захлопнулись, скрывая от нас администратора и её сильно вытянувшееся лицо.
Признаться честно, остаточные пузырьки и природное любопытство подбрасывали бы меня вверх и вперед, но тяжёлый взгляд спутницы приковывал моё нетерпение к хромированному поручню и не давал шевелиться. Казалось, стоит мне двинуться с места, и я получу такую отповедь, что шефские выволочки в аврал покажутся милой, дружеской песней. Поэтому я молча считала одновременно этажи и секунды. Полезное занятие. Особенно, если боишься лифтов. Мне всегда помогало.
Наконец, на мучительной десятой секунде лифт звякнул, являя нам ярко освещённый, праздничный коридор и полное и предсказуемое отсутствие нашего Главного.
— Не в ту сторону, — проскрипела Светлана. Выглядела и звучала она так, словно в её мартини на банкете переложили лимона. Вот что бы шефу было её не отпустить? Видно же, что человек домой очень хочет! Понятно, что вёсла финансов у неё, но руль-то у шефа. Разобрался бы как-нибудь. Чего женщину зря мучить? К тому же, у нас ещё главбух есть. Вот с ним бы всю ночь и развлекался.
— Сюда! — Помахала я, несчастному финансисту нашей конторы, решительно вознамерившись постучать, но она перехватила мою руку и осторожно толкнула едва прикрытую дверь. Та медленно отворилась, и мы обе сначала в ужасе отпрянули назад, а потом бросились в номер.
То ли белый, то ли зелёный шеф, так сразу не скажешь, застыл в полумраке комнаты над распростёртой на светлом художественном паркете фигурой. Мужской. Пиджак несчастного был распахнут, открывая выбившуюся рубашку и приличное такое багровое пятно на убедительном животе, раскинутые по сторонам руки смыкались в кулаки, в одном из которых торчала ополовиненная бутылка Джека, а во втором что-то тускло блестело. Удушающий смрад с усердием поглощённого алкоголя вышибал крупные слёзы и нервные спазмы.
Освещение неудачливого будуара из белёсых экономичных ламп делало сцену убийственной буквально, и мне стоило нечеловеческих сил сдержаться и не завизжать. Фигня, что не умею. Сейчас, думаю бы, получилось...
— Евпатий...
— А-арбат... — шёпотом подсказала я.
— Ар..батий Викентьевич! — полубеззвучно простонал шеф. — Как же ты так!
— Дверь... запереть надо, — пробормотала Светлана, совершенно так же, как и я, не в силах отвести взгляда от ужасающего зрелища перед нами.
— Твою мать...
— Да уж...
— Делать-то что?
— Что-что. Ментам и в скорую. Блин, вот как же ты так, а? — сосредоточенно сокрушался, шеф. — Вы только не трогайте ничего тут, Христа ради, девчонки. И не орите, ладно?
— Да уж поздно орать-то, — по-прежнему тихо отмахнулась железная женщина в красном, внимательно рассматривая недвижимого нашего завхоза. По-моему, она даже не побледнела, ну в обморок сползать не собиралась совершенно точно. Совсем не то, что моя ёлка, она не то что бы собиралась, она непоправимо сползала...
11
— И, Варь, хорош дёргаться! — прикрикнул шёпотом на меня шеф, — Весь вечер, как психическая. То чешешься, то подпрыгиваешь, руками в разные стороны машешь...
Ну вот. А я надеялась, никто не увидит. Увидели. Надо было всё-таки снять это несчастье ещё в туалете. Теперь вот вообще неизвестно, что дальше.