Нашел мгновенно — я места эти как свои пять знаю. Меня Софья встретила. Поцеловались, поздравил, стали Леву ждать — он как раз в “Смоленский” за жратвой пошел. А пока она мне рассказывает, что его и не узнать - как переехали, может, только с теми, кто перевозил, и выпил, а так всё время трезвый, мастерскую в неделю оборудовал, работает каждый день, да еще жилье отскребают и по мелочи в порядок приводят. В общем, вселение Ивана Козырева в новую квартиру.
Тут и Лев появился. Пошумели, порадовались, да пока Софья обед готовит, покурить вышли, чтобы на дочку Левкину не смолить. Стоим у подъезда — там всего два с половиной этажа, так что толком и лестничной клетки нет, — и Лева мне про текущие дела рассказывает. Всё больше насчет своего нового жилья. Но про успехи тоже.
— Да, — говорит, — пофартило, так пофартило. Мне еще месяца три повозиться, так я из этого жилья просто конфетку сделаю. Я уже всё продумал, как и что. Даже примерные интерьеры набросал. Поднимемся — покажу. И, главное, даже никаких особенных материалов не надо. Дерево и дерево. А ты сам знаешь — я из дерева что хочешь сделать смогу. И расходов особых не будет. Да и расходы теперь не страшны — ты даже не поверишь, сколько вдруг заказчиков хлынуло. Всё старое уже раскупили. Представляешь — раньше на улице с рук за гроши не всегда брали, а теперь вдесятеро платят за всё подряд. У меня уже очередь за заказами. Еле работать успеваю, потому и начал с мастерской обустраиваться. Вот что значит реклама! Я уж даже сам перестал понимать, то ли у меня действительно неплохо получается, то ли всё только из-за статей этих. И Сонька счастлива — она уж и не верила, что нормально жить можно. Тем более, что мне и выпить теперь некогда. Хорошо хоть, что по-черному втянуться не успел — не пью и не надо.
Ну, я посмеялся.
— Раз уж такой нравственный образ жизни налаживается, то не буду тебя с понталыку сбивать. Как докурим, так не пить пойдем, а ты мне новые работы покажешь. Я тебе как другу скажу, если в халтуру впадаешь. И квартирные свои планы покажешь — может, помочь чем надо, так у меня тоже руки не из жопы растут, да и время сейчас есть до следующей командировки. А кто соседи-то у тебя тут? Не нервничают, что богема рядом завелась?
— Ты знаешь, я еще и сам толком не разобрался. Тут всего-то народу — семей то ли пять, то ли шесть. С некоторыми только раскланиваться начал. По виду, так всё больше люмпены. Тут ведь кого селили-то — лимиту разную, которая комнаты в дворниках зарабатывала, или вроде того. Но кто они у себя дома были, я пока и не знаю. Одна точно — я туг уже скоро месяц, а ни шуму, ни драк, ничего такого нет.
Не то, что в бирюлевском дворе. Полное спокойствие. Даже машины в наш проулок почти не заезжают. Только вон там, у булочной, иногда фургоны разгружаются, так и то мат слышишь, только если вплотную подойдешь. Необыкновенной культуры публика…
Вот туг-то мы в первый раз с ним и встретились. Из-за угла быстрым шагом появился не очень высокий, но исключительно здоровый и широкоплечий мужик в широком черном пальто и с черным же шарфом, толстым валиком накрученном вокруг шеи. Он решительно направился к двери, возле которой мы стояли, но когда мы слегка отодвинулись пропуская его, в дом входить не стал, а притормозил около нас и, повернув к нам крепко загорелое широкое и морщинистое лицо под густыми перепутанными полуседыми волосами, забегал темными прищуренными глазами по нашим физиономиям, одновременно заговорив сипловатым баритоном регулярно и от души принимающего человека: