– Нет, вы меня не поняли. Кукуруза – это мелодия, ну да пёс с ней, я про кактус, это, знаете ли, такой кактус, который дает человеку свободу птицы и разум Ленина. Сразу все начинаешь видеть – от песчинки до всей нашей необъятной небесной канцелярии, вроде как Лениным становишься, сам всем можешь управлять. Хочешь – реку повернешь вспять, а хочешь – сквозь гору пройдешь, все подвластно становится, – оправдался украинец.
Стален приподнял в сторону повествующего голову, его зрачки заметно расширились, и усы слегка приподнялись над верхней губой. Ему было знакомо это чувство, с ним это происходило и раньше, но только спонтанно, и он не умел этим управлять. А тут этот кактус. Перед ним стали открываться иллюзии будущего, как он, Ёсиф Стален, гегемон революции, великий кормчий народа, повелевает судьбами людей Страны Советов и сам указывает им, собственным перстом, путь истинный. Да это то великое оружие, которого ему не хватало все эти годы в борьбе против контрреволюции, да чего уж там греха таить, и в общении с Надей. Ей он никогда не осмеливался перечить, так как понимал, что на его месте мог быть кто угодно. Надя всегда сама выбирала посты для партийных деятелей, и если бы не его отношения с ней, то мог бы он, малообразованный грузин, пусть и с особым даром проточеловека, обладать таким важным постом в партии и быть министром. Нет. Но теперь он, а не Надя будет указывать, что делать и как, он, Ёсиф Стален, великий и могучий. Он стал лихорадочно перебирать в своей голове разные варианты развития событий и последствия применения кактуса для собственного возвеличивания. Зрачки Ёсифа уже совсем поменяли свои орбиты и бессистемно стали вращаться в горизонтальной плоскости, ноги на несколько сантиметров оторвались от паркета, и он готов был растворить портье, т. к. форма персонала отеля была выполнена в строгих традициях конкистадоров и отличалась исключительным зеленым цветом. Но украинец не заметил аморфных изменений и одернул Сталена за рукав.
– С вами все в порядке, уважаемый господин? – осведомился он.
– Да, да, все в порядке, – практически без акцента ответил Ёсиф. – Надо мне твой кактус, парень. Надо. Много надо.
– А много не надо, он долго не хранится, через сутки – все, пропал, можно выбрасывать, скисает сцука.
Последнее слово прозвучало по-настоящему близко для Сталена, он тоже именно так говорил его, вставляя букву «ц», что придавало нежную окраску грубому утверждению. Это еще в ссылке он научился. Там все его так произносили, чтобы не обижать предмет осуждения.
– А сколько? – осведомился Ёсиф.
– Сто песо [5] , – радостно ответил портье. – За кактус. Есть надо вчетвером, съешь один, усомнишься, есть ли ты вообще. Так что вы скиньтесь с кем-нибудь, на четверых, и ешьте на здоровье, кактус режешь на четыре части, жуешь и запиваешь водой и ждешь. Ждешь, пока не поймешь, что ты уже Ленин.
– Цены у вас, конечно, товарищ. Не социалистические, но приемлемые. Ладно, подумаю, с кем придумать, а ты сам-то, что?
– Что, что? – в унисон спросил украинец.
– Ну, готов быть вторым? – без промедления ответил Ёсиф.
– Готов, всегда готов! – пробарабанил портье. Моментально Сталена осенило, что фраза «Готов, всегда готов» что-то напоминает ему, надо взять ее на заметку, подумал он, в жизни пригодится.
– Ну, хорошо, дАрАгой друг, – с явным акцентом заметил Стален, – я к вам еще обращусь, возможнА даже сегодня. Стален достал платок из правого нагрудного кармана, вытер капельки пота, выступившие от жары на лбу, по-военному повернулся в сторону лестницы и устремился вверх.
Поднявшись в номер, он запер дверь на ключ. Зашторил окна темно-зелеными портьерами, включил вентилятор и настольный свет и, сев за кабинет, взял трубку телефонного аппарата.
– Барышня, – произнес тихо Ёсиф, – соедините менЕ со стАлицей, с председателем литклуба «Лубянка-Андеграунд» тАварищем Джежинским.
– Соединяю, – ответила телефонистка. Заработал коммутатор, в трубке стали слышны потрескивания электронных реле и голоса девушек.
– Джежинский на проводе, – прозвучало на том конце трубки.
– Не Ари в трубу, это я, Ёся, – по-военному произнес Стален. – Слушай меня, Филя, тут в Мексике есТ кактус, который индеец местный ест, и эта штука, дАрагой, очень нам полезна для партийной работы. Только у него одна проблЭма, он скисает наутро и есТ его нельзя. Понял?
Естественно, что Филя толком ничего не понял из несвязного рассказа. Но зная нрав Сталена, покорно промычал, что все понял.
– Ну, если полезно для партии, то и для народа сгодится, а мы его, Ёсиф Виссарионович, законсервируем или засолим и под водочку будем есть, – с выражением научного открытия отрапортовал Джежинский.