Возвращаясь в Токио, я все время думала о его словах. И если честно, думаю о них и сегодня. Возможно, он прав. Нами, японцами, овладели материальные запросы современной жизни. Наша жизнь поверхностна. Мне кажется, мы потеряли нечто очень ценное, что арабы сохранили. В душе я верю, что мы можем многому научиться у арабов… Такие вот беспорядочные мысли возникали в голове у глупой женщины, когда она возвращалась из Ливии в Японию.
Между прочим, среди гостей на приеме у Каддафи был Иди Амин,[78] президент Уганды. Боже, какой он большой! Когда я стояла рядом с ним, моя голова приходилась ему по грудь, и я чувствовала себя какой-то восточной куклой. У него фигура боксера-тяжеловеса, но он совсем не страшный. Больше напоминает доброго бурого медведя. Я его обожаю. Кажется, я ему тоже понравилась, потому что он сразу же пригласил меня посетить его страну. Мне всегда хотелось посетить Черный континент, и я с удовольствием согласилась. Сато-кун, ты не представляешь, как очаровательно выглядит их столица, Кампала! Бог наградил их чудесным климатом, повсюду цветы. Президент рассказывал мне замечательные истории о своем народе. «Мои люди очень любят красоту, — сказал он. — Просто обожают!» И, заливисто хохоча, показал на нескольких девушек, которые находились в комнате (кажется, это были его жены, но я постеснялась спросить). Каждому подали по жареному цыпленку. Я была немного поражена поведением президента за столом. Он ел все, даже кости, которые хрустели, когда он впивался в них зубами. Я думаю, именно из-за этого у него такие ослепительно-белые зубы. Несмотря на различия в наших культурах и традициях, наши сердца бились в унисон. Нам, японцам, действительно нужно изучать африканскую культуру более усердно. Она гораздо богаче, чем многие думают.
Теперь ты знаешь, что происходило со мной в последнее время. Похоже, наш премьер-министр был доволен результатами моих путешествий, поскольку назначил меня своим Специальным посланником в странах третьего мира. Идут даже разговоры об организации Японо-палестниского комитета дружбы, и я буду его первым председателем! Это должно тебе понравиться, я уверена. Я знаю, что у премьер-министра Танаки немало критиков. Говорят, он слишком свободно пользовался деньгами во время выборов и тому подобное. Но я точно знаю: премьер Танака — хороший человек, который искренне желает жить в мире со своими азиатскими соседями. Его мечта — и моя тоже — когда-нибудь посетить Китай и помириться с народом, которому мы обязаны своей цивилизацией. Когда этот день настанет, моя самая заветная мечта будет поехать с ним и поздороваться за руку с председателем Мао, величайшим азиатским лидером двадцатого века. Для меня это будет равноценно возвращению на родину.
Пожалуйста, будь осторожней и заботься о своем здоровье. Я не знаю, когда мы сможем снова увидеться, но в моем сердце всегда будет особый уголок для тебя.
Искренне твоя, Ёсико Ямагути
Я не знал, смеяться мне или плакать. Бедная, бедная Ямагути-сан. Всю жизнь циничные мужики использовали ее в своих гнусных целях. Танака Какуэй, самый коррумпированный из всех политиков, человек, готовый закатать в бетон всю Японию, бывший делец черного рынка, проплативший деньгами свой путь наверх, лидер партии, изобретший термин «политика денег», друг и партнер фашистов и гангстеров, использовал сейчас, как и все его предшественники, те самые качества Ямагути-сан, которые делали эту женщину такой необычной: ее искреннее желание делать добро, ее интернационализм, ее чистоту. Он — просто последний в длинном ряду кукловодов, игравших с ней, как с марионеткой бунраку.[79] И ради чего?
Нефть. Вот единственное объяснение, зачем ему арабы. Очень надеюсь, ОПЕК не продаст Японии больше ни капли, чтобы Танака со своей бандой горел в аду.
Я ответил ей. Не получив ответа, писал ей снова и снова, пока не понял, что это бесполезно. Эти письма должны были до нее дойти. Просто я слишком опасен даже в качестве безобидного респондента. И все же я не думал о ней плохо. Я знал, что у нее хорошие намерения. Мне даже было приятно прочесть в газетах, что ее желание сбылось. Она и правда вернулась в Китай вместе с Танакой, чтобы пожать руку председателю Мао. Китайцы приняли ее как заблудшее дитя, наконец-то вернувшееся домой. Помню ее фотографию, на которой она поднимает бокал за здоровье Чжоу Эньлая в банкетном зале Дома народных собраний.[80] У них были свои причины. Пути революции неисповедимы. Как и Китая.
78
Дада Уме Иди Амин (1925–2003) — президент Уганды (1971–1979), создатель одного из самых жестоких тоталитарных режимов в Африке; генерал, а затем фельдмаршал угандийской армии. Согласно подсчетам, проведенным после свержения Амина, жертвами его репрессий стали до 500 тыс. (из 19 млн.) граждан Уганды, причем не менее двух тысяч он убил лично. Кроме того, Амин известен пристрастием к каннибализму он поедал гениталии своих жертв после боевых операций, а дома угощал гостей свежей вырезкой из самых аппетитных частей человеческого тела. Имел семь жен.
80
Дом народных собраний — здание китайского парламента на западной стороне площади Тяньаньмэнь в Пекине. Построено в 1959 г. Общая площадь — 171 800 кв. м. Государственный банкетный зал в состоянии принять до 7000 гостей. В здании регулярно заседают Всекитайское собрание народных представителей и Народный политический консультативный совет Китая.