Примерно неделя прошла в бесцельных прогулках по Москве. От Рыжа было всего два или три сообщения, на которые я отвечать не стал, чтобы не делать отчаяние каждого из нас ещё сильнее и горше.
Я не знаю, правильно ли это будет, какие последствия это принесёт, но и не узнаю, если не сделаю – если не поеду в Иваново, чтобы попытаться увидеть Рыжа и если не убедить её в том, что она заблуждается, так просто увидеть её, увидеть, что она жива. Будет совершенно не важно, произойдёт ли что—то _после_ встречи или нет – мне нужно быть там и смотреть на неё, вдыхать воздух, который _она_ выдыхает, хотя бы несколько секунд – этого хватит, чтобы продержаться ещё какое—то время. Время, которого ни у меня, ни у неё может и не быть.
– Я никуда не хожу. Сижу дома, иногда встаю, чтобы дать денег соседу, собирающемуся в магазин – он купит мне сигарет и чего—нибудь выпить. Я прокурила комнату и всё, что в ней есть. Прокурила и себя, но это совсем не страшно и не важно. Успокоительные лежат под подушкой, я уже потеряла им счёт и не помню ни одного названия. Когда они закончатся, не уверена, что смогу сходить в аптеку за новыми. И нужны ли мне они будут. Рэ, охуевать от любви – это плохо. А одновременно от любви и отвращения – плохо вдвойне, втройне, вдесятерне..нет, плохо настолько, что цифры здесь не работают. Моя голова тоже не работает, будто мозги напрочь выскоблило кислотой. И плавясь вместе с мозгами в той кислоте, я теряю ощущение тебя в моей голове, но не в памяти.
Прикинув, что на поезде ехать долго, я выбрал автобус. Приехал в четыре часа дня на "Щёлковскую", на автовокзале взял билет на ближайший автобус и сразу пошёл на посадку – отправление через 10 минут.
Старый, буквально разваливающийся на ходу "Мерседес". Народу немного – не занята и половина мест. Я занял место с правой стороны перед средней дверью, чтобы, перекинув ноги через поручень, попытаться расслабиться и отключиться, смотря в окно и разглядывая пейзаж, которого раньше не видел.
Через три с половиной часа (водитель выжимал невозможное) мы приехали. В пути я отправил несколько смс Рыжу – о том, что приеду в Иваново и как мне её найти и где. Они остались без ответа, как и несколько звонков. Выйдя из автобуса, я вошёл в здание местного автовокзала посмотреть расписание – обратно я точно поеду, но когда – не знаю, поэтому мне нужно иметь представление о графике движения.
Сфотографировав расписание и выкурив подряд две сигареты, я заметил недалеко от автовокзала супермаркет и решил зайти, чтобы купить как минимум воды или чего—то подобного – в автобусе не было ни одной хорошо работающей форточки, а те, что были, давали щель для проникновения воздуха шириной ровно в пять миллиметров – подразумевалось, что должен работать кондиционер, который, конечно же, не работал, как и туалет в самом хвосте салона.
Съев пиццу, выпив пакет сока и купив несколько бутылок пива, которого я давно не мог найти в Москве, ещё раз позвонив и написав Рыжу – безуспешно – я повесил забитый до отказа рюкзак на спину и медленным шагом пошёл по городу. Состояние неопределённости и жуткой силы волнения повлияли на память – я не запомнил ничего, кроме панельных пятиэтажных хрущёвок, обязательно серых, и здания цирка, которое встречалось мне не один раз (сколько раз я заблудился? не помню).
Я ходил, смотрел по сторонам и курил. Рыж молчала.
Так прошёл вечер. Оставаться здесь, в Иваново, имело смысл только в том случае, если мне очень хочется поспать на автовокзале – денег даже на самую засранную комнату у меня нет, Рыж в ауте, поэтому поспать я могу и в автобусе, последнем, который отправляется сегодня в Москву.
Билет я купил заранее – сейчас я понял, что это было хорошим решением: пустых мест не было совсем, кто—то ехал стоя, что было формально запрещено. Большинство пассажиров – вахтовые рабочие (охранники, строители, etc.), заправившиеся на автовокзале пивом и продолжавшиеся заправляться им в автобусе. Я сел на самое заднее сиденье у окна и быстро вырубился, попросив соседа разбудить меня, когда будет остановка на перекур.