"Зачем ты уехал? Тебе нужно было остаться.."
You had to stay. Одиннадцатое дыхание.
Хорошо, когда тебя нет совсем – ни в физическом воплощении, ни в каком—либо другом. Никто не дотронется – затем, чтобы ошпарить кипятком безразличия или льдом фальшивой радости; никто не увидит – затем, чтобы одними глазами сказать, какого мнения о тебе; никто даже не узнает о том, что тебя нет и не было, пройдёт сквозь тяжёлый летний или лёгкий осенний воздух, размоет свои воспоминания ни о чём, которых в реальности тоже не существует.
Фантомная боль – фантомные воспоминания.
Никто не увидит, никто не удивит, никто не, некто – ты или я, без разницы. Я дрочу абсолютно пустой член, бесплотный и бесплодный, как твоё представление обо мне. На то, чтобы вырастить дерево, ума и знаний хватило. На то, чтобы снять с него урожай, – уже нет. Ты суёшь пальцы в рот, искусственно вызывая рвоту; в то же время я, за 400 километров от тебя, не могу выдавить из себя даже жалкого сгустка слюны – во рту пересохло настолько, что я чувствую, как воздух, который я вдыхаю, царапает нёбо и раздирает глотку до мяса. Оно кровоточит – и я наконец—то чувствую хоть какую—то влагу; сплёвываю полный рот крови, чтобы через пару минут повторить это действие.
Ты вынимаешь свои пальцы изо рта – их обволокла прозрачная слизь – и суёшь под струю воды. Никакой брезгливости – ты уже давно не считаешь, сколько раз это проделывала. Смыв слизь с пальцев, ты наполняешь ванну водой, засыпаешь туда соль, наливаешь колпачок ароматического масла ("с расслабляющим эффектом"). Становишься одной ногой, второй, садишься, гладишь ноги – проверяешь, не отросли ли волосы в ненужных местах, ложишься на спину, вынув руки из воды и положив их на бортики ванны, с одной и с другой стороны. Выключаешь свет, солёная вода обволакивает и нежит. Но как бы ты ни старалась, мозг отключить не получается.
Кровь перестаёт течь и теперь я могу поесть, вот только у любой еды всё равно вкус крови. И я не могу глотать, заливаю в себя литры воды, пытаясь протолкнуть кусок этого "Сникерса" хоть на сантиметр вниз по пищеводу. Мне это удаётся. Расплатой за относительную сытость становится кровь, снова и снова орошающая мой рот изнутри. Я терплю, плавлю "Сникерс" в микроволновке, вынимаю арахис и пью через трубочку что—то отдалённо напоминающее шоколад. Чихаю, разбрызгиваю, какая—то часть попадает на голые ноги; я вскрикиваю, неловко дёргаю одной ногой и, споткнувшись, падаю. Встаю, иду в ванную и смываю остатки шоколадного разбрызгивания.
Ты выходишь из ванной в прохладу кухни, пьёшь воду без газа и закуриваешь. "Кент8", я помню. Закончив, отрезаешь кусок позавчерашнего торта и садишься за ноут. Мой шоколад тебя вообще не ебёт.
– Почему ты не остался? Или не остался почему—то? Сейчас всё было бы по—другому. Я не хотела, чтобы ты уезжал. Но мне было страшно. Дома я приготовила ужин для нас, а ты уехал и я его выкинула с балкона. Вместе с посудой. Спать одной очень холодно, я ждала тебя.
Почему ты меня не остановила? Буквально толкала в спину, чтобы я сел в автобус и занял свободное место.
– Не знаю.. Мне было страшно после всего, что мы пережили, после всего, что я пережила.. Ты разве не видел, не смотрел в мои глаза? Как только ты сел в автобус, у меня потекли слёзы. Ты смотрел в окно – видел их? Руки из карманов не вынула.. Ты не увидел того, что я старалась тебе показать. А сказать напрямую мне смелости не хватило – я тоже вела себя не лучшим образом в некоторые периоды _до_ этой встречи. Глупая Рыж проёбывает любые возможности.
Не знаю, закончится ли это всё когда—нибудь. Какие—то дни и минуты сохранит память, а то, что это была и есть ненормальная, _аномальная_ любовь, мне будет напоминать маленькая татуировка на правом запястье. Пусть и читается она не так, как я думал до какого—то момента, но напоминать будет.
– Зачем ты её сделал? Зря. Испортил кожу непонятно зачем. Тебе это не нужно и не пригодится. Другие девушки потом спрашивать будут – что ты им ответишь? Что сделал это во имя ничего и..ничего? Рэ, я думала, что ты сохранишь свою голову в порядке, в отличие от меня.
Время шло, но в то, что состоится обещанная московская встреча, я верить практически перестал. Вроде как даже начал вылезать из ниоткуда, чтобы увидеть, что в настоящем времени ничуть не лучше. Набираю Рыж. "Набранный вами номер не используется". Типа того. И как я старался, пыжился и кряхтел, пытаясь стереть пусть самую мелкую, ничтожную часть из огромного массива памяти о нашей "совместной" жизни, чтобы в результате получить смс с незнакомого (до прочтения текста) номера и рухнуть в бессилии в вечный день её отъезда из Москвы в Иваново, в вечное "Ты обманул меня!": "Это Рыж. Я в Москве. Встретимся?".