— Заткни свой гребаный лживый рот, понял, да? Эта девчонка имеет право делать здесь всё, что ей, блять, только заблагорассудится! Даже сбивать с ног таких недоделков, как ты, однако!
Алфи принялся яростно отрабатывать свои бойцовские навыки. Одним сильным ударом Соломонс снёс с ног Осборна.
Зачем Генри только напомнил ему о Саре? Зачем он вообще сейчас говорил о ней? Она могла делать в его пекарне всё, что хотела, но ей это уже было не нужно.
Алфи уничтожала несправедливость этого жалкого мира. Казалось, он ненавидел всё на свете, в том числе и себя за то, как же он глупо поступил по отношению к Саре этим утром и за какую ничтожную выгоду он предал её.
Несколько часов назад
Утренний туман от Темзы стремительно осел на Камден-Таун, заволакивая собой и Бонни-Стрит. Тёплый ветер колыхал водную гладь канала, отражающего нежно-голубое небо из-под серой дымки. Свежая зелень деревьев делала воздух сладким и мягким.
Алфи Соломонс, поправив передник и сонно зевнув, брёл к промышленной зоне, минуя множество бочек, пятничную суматоху рабочих и собственную удрученность, которую он впервые не мог чётко и ясно объяснить. Он сваливал разбитое состояние на недосып, мысленно улыбаясь, вспоминая его причину. «Эта самая «причина» сейчас…» — Алфи клацнул панцирной крышкой часов, отмечая время, — «Вероятно, грызет гранит науки и ни черта не соображает, как и я! Хорошие девочки должны ночью спать, а моя безобразница…» — подумал Алфи, подавляя очередной зевок, — «Вьет ведь из меня верёвки, паразитка, да-а…»
Его кузен Олли, покорно суетился поблизости, осторожно оглядывая Алфи и его разбитый вид. Его рабочая рубаха выглядела немного небрежно, свисая с боков, имея смелость выползти из-за пояса брюк; подтяжки болтались едва ли не до самых колен, всё еще пристегнутые и такие необходимые; замызганный передник из белого превратился в серый.
Сам Алфи поправил назад отросшие и волосы, а их длина… Черт, он во всём велся на обаяние Сары и даже вид причёски выбирала она. Да, он обожал, когда Сара зарывала пальчики в его пряди и перебирала их, игралась и за ней же оставалось право вплести Алфи ленточки. Он бы и это ей позволил.
Опущенные надбровные дуги омрачали взор, превращая его в суровый и откровенно ненавидящий всех и всё вокруг. Серо-зелёные глаза давно уже стали чёрными. Пухлые губы, плотно поджатые, выражали недоумение сложившейся ситуацией, а заостренный нос раздувался в крыльях от каждого мелкого раздражителя, отвлекающего от великих раздумий и попыток уловить с рубашки шлейф её духов.
Весь его облик отражал тоску по Саре и Алфи подумал, что можно было бы отправиться к ней в университет и навести там немного шороха! Разогнать вьющихся возле неё юнцов, людей посмотреть и себя показать. Глядишь, потенциальные ухажеры сами отвалятся. Мало ли кто забыл, кому принадлежит Сара.
Топот шагов, по меньшей мере шести пар ног, вывел Алфи из забытья.
Он стоял, облокотившись на бочку, чувствуя себя уверенно, сложив руки и прикрыв глаза.
Спешащий к нему Лука Чангретта не был вооружён до зубов, что уже говорило о том, что в его мирные планы не входило кровопролитие, да и припугнуть не было мерой первой необходимости. Алфи итак дьявольски пуганный.
Алфи разомкнул веки и уставился на Луку, зная о нём достаточно из уст Сары и своих партнеров.
Итальянец ухмыльнулся и, прежде чем начать речь, вынул тонкую зубочистку и звонко чвакнул. Встреча была неприятная.
— Я к тебе по личному делу, мистер Соломонс, — проговорил Лука и Алфи поджал нижнюю губу.
— Да, да… Я уже заждался таки, — саркастически добавил он, — Кто ещё любит отрывать от дел, да? Только те, кто сами не работают, не так ли? — бросил Алфи сухо, разворачиваясь и направляясь к своему кабинету, махнув гостю рукой.
Лука двинулся за ним, наказав остальным ждать.
Мужчины вошли в кабинет. Алфи занял своё место и показушно заглянул в ящик, где хранил пистолет. Лука на эту угрозу лениво улыбнулся.
— Какими судьбами? — Алфи поправил рукава рубашки, — Давай прямо, нет времени сегодня на прелюдию, однако.
Лука резко стал серьёзным: — Хорошо спится в объятиях мисс Сабини? Знаю, что хорошо.
Алфи что-то перебирал левой рукой в ящике, изредка посматривая на недруга.
— Да? — спокойной спросил он, — Ты о своей личной жизни рассказать пришел, значит? Похвастался? Всё, да? Все свободны?
Лука хмыкнул, начиная с козыря: — Ром нынче не в цене, не так ли? Стоимость упала. Спрос в стране небольшой. Бочки томятся месяцами.
Алфи шмыгнул: — Если ты решил позаёбывать меня этим ебанатством, то выход всё ещё там, на Бонни-Стрит, — указал он пальцем на дверь, приподнимаясь, но гость остановил его.
— Оттолкни от себя Сару, — прозвучало подавлено. Взор Луки был отведен в сторону. — Сама она от тебя не уйдёт, уж я-то знаю, — чвакнул он и взгляд его почти моментально остекленел.
Алфи коснулся пальцами револьвера, делая шумный вдох, раздувая крылья носа. Чангретта раздражал его своей заносчивостью и наглостью. То людей его проведи, то ромом угости, то теперь девчонку отдавай.
— Какую именно? У меня, знаешь ли, в репертуаре Сар… Всех не переебешь, однако!
Лука раздражился: — Кончай валять. Ту самую Сару, за которой мы оба увиваемся уже много лет.
Алфи был явно не готов к такому повороту событий. Лука знал обо всём. Вынюхал подлец.
— С чего бы вдруг мне её отталкивать? — вскинул он руки, — Какая причина, м?
Лука раздраженно цыкнул: — Не всё твоего еврейского ума дело.
Алфи развалился в кресле, демонстративно сложив руки, желая знать причину, выжидающе зыркая на Луку.
— Я же пристрелю тебя, макаронника сраного, да? — указал на него ладонью Соломонс, — Что меня нахер останавливает, м? Ровным счётом ничего, ага!
Чангретта поправил пиджак: — Моя женушка не способна к воспроизведению потомства. И по итальянским законам…
Алфи не позволил ему закончить мысль, громко иронически хмыкнув.
— Да? А ты уверен, что вторая из рода Сабини осчастливит тебя? Рассчитываешь на Сару, таки, как на манну небесную, а?
Алфи задумался над тем, что он регулярно встречается с Сарой уже около трех лет. И все эти три года девчонка была для него безотказна в любое время дня и ночи. Что ж, Алфи умел видеть перед собой что-то большее, чем печатный текст газет, хотя бы потому что никогда их не читал. Внимательный еврейский мужчина, знающий чуть больше о женской физиологии, благодаря юности лет.
— К тому же, она лишь на жалкую четверть итальянка. Может, стоит мерить её по другим законам? Как считаешь?
— Брось Сару, — процедил Лука, минуя любопытство и мораль Алфи, — И я провезу сто твоих бочек в США.
Алфи немного оживился, но виду не подал. Деньги были его маленькой слабостью, отодвинувшей Сару на второе место, где она всегда и была, как он сейчас думал, но это было далеко не так. Алфи пытался защитить себя и свою корысть:
— Дёшево ты, — подивился Соломонс. Он не хотел расставаться с ней за жалкую выгоду. Алфи нужен хороший навар, который успокоил бы его разбитое сердце. — Однако, оцениваешь нашу Сару. Она та ещё штучка, да, и тянет не меньше, чем на триста.
Лука сжал кулаки: — Сто и ты не подпускаешь её к себе и своей пекарне на расстояние пушечного выстрела, пока я не увезу её в Италию.
Алфи хмыкнул. Новость о том, что Лука увезет её, колко прошлась по рецепторам.
— Пока ты на моей территории, я могу потребовать все триста пятьдесят! — вскинул он указательный палец, — Знаешь, её сиськи в руках как наливные яблочки. Ты только представь! — Соломонс масляно улыбнулся.
Он не чувствовал себя мерзко от того, что торгуется любимой девушкой. Это для него она была любимой, а кем он был для неё на самом деле? Алфи до конца не знал. По крайней мере она не афишировала свои отношения даже перед подружками, а Алфи хотелось, чтобы она утирала нос за светскими беседами в университетском кафе. Сара не позволяла ему встречать её после занятий и вообще приближаться к университету. Беспокоилась за репутацию? Вряд ли. Скорее всего просто стеснялась своего зрелого бородатого любовника.