— Спасибо, — шепчет девушка и мелко пьет. Пить совсем не хочется, но ей необходимо хоть чем-то себя занять, иначе она не сможет выдерживать взгляд одного из лидеров Бесстрашных.
— Кристина, ты знаешь постулат нашей фракции. Знаешь, что мы не оставляем у себя стариков, больных и калек. — При каждом слове как при ударе отбойного молотка, девушка задерживает дыхание. — Такие люди присоединяются к афракционерам. Мне жаль.
Рот девушки приоткрывается в форме буквы «о», вся краска уходит с лица, стакан с водой в руках мелко дрожит.
— Но… — Кристина не находится, что сказать. Вот так просто взять и выкинуть ее к афракционерам, вышвырнуть за черту жизни, за черту фракции. Так поступили с Питером. Но он это заслужил. Она же этого не заслуживает.
— Кэм пожалел тебя. — Доктор, понимает Кристина. — У тебя серьезные травмы. У нас нет возможности так долго кого-то лечить. Мы — не Эрудиты, у которых полно разнообразных технологий. И даже если ты поправишься, можно ли будет полагаться на твое тело так, как раньше?
Девушка молчит. Этот вопрос не требует ответа. Он риторический.
— Шанс, — хрипло выдает Кристина после длительного молчания. — Мне нужен один шанс. Пожалуйста, — она просит, просит так, как умеет, с чувствами и эмоциями, что написаны у нее на лице.
Макс вздыхает. Молча достает пистолет, снимает его с предохранителя и протягивает девушке. Та хмурит лоб, не совсем понимая, что он от нее хочет.
— Возьми его и выстрели вон в тот плакат, стреляй в центр. Если попадешь, то останешься.
У девушки сильно дрожат руки, но она крепко сжимает пистолет. Ее палец легко ложится на курок. Она выпрямляется в постели, вытягивает руки. И тут замечает. Они дрожат. Против ее воли слабо колышутся из стороны в сторону. Кристина сцепляет зубы, сосредотачивается, но дрожь не уходит. Тогда девушка закрывает глаза, старается совладать с эмоциями, успокоиться и стреляет. Пуля попадает в стену рядом с плакатом. На инициации она была одним из лучших стрелков, метким и практически всегда попадающим в цель. У Кристины в горле встает ком.
Макс забирает из ее ослабевших рук оружие. Встает. Скрип ножек стула по бетонному полу неприятно режет барабанные перепонки. Но девушка не обращает на это внимания. Она слишком раздавлена и опустошена. Трис, Уилл, Юрай — все ее друзья теперь за другой чертой. За чертой живых, а она — среди мертвых.
— Макс! — Голос Кристины громкий и звонкий. Девушка уступает эмоциям. — Дай мне попробовать. Прошу. Один шанс. Я согласна день и ночь тренироваться, чтобы стать прежней. Я буду делать все. — Она готова почти кричать это, но сдерживает себя, сохраняет остатки самообладания.
Мужчина замирает, потом поворачивается и смотрит на Кристину.
— С чего ты взяла, что кто-то из инструкторов согласится с тобой заниматься?
Кристина всхлипывает. Тонко и жалобно. Потом быстро вытирает рукой щеки и поднимает на одного из лидеров Бесстрашных горящие глаза. В них читается уверенность. Такой взгляд нравится Максу. У девчонки есть характер.
— Прошу. Один шанс. Если я окажусь слишком слабой, то я уйду сама.
Кристина так сжимает одеяло, что костяшки ее пальцев белеют от напряжения. Макс окидывает ее взглядом. Кое-что он не заметил. За всей ее бледностью, болезненностью и худобой живет сила. И идет она от сердца.
— Ладно, — кивает он. — Один шанс. Месяц на восстановление и месяц на тренировки. Не справишься — пеняй на себя. — Макс берется за дверную ручку. — Я попрошу Эрика заняться тобой. — И с этими словами он выходит.
Кристина сидит ни жива ни мертва.
Эрик.
Девушка не знает, что лучше: плакать или смеяться. Она чувствует, как по ее лицу текут слезы, но Кристина улыбается. Улыбается и вытирает соленую влагу со своих щек и ресниц.
Шанс.
Ей дали шанс. Шанс жить, а не влачить жалкое существование. Шанс вернуть себя прежнюю, а не быть жалкой и разбитой девчонкой. И никакой Эрик ей в этом не помешает. Кристина уверена. Ведь она — Бесстрашная. А значит сильная, выносливая, смелая. Этакий рыцарь без страха и упрека в юбке. Она сможет. И нет ничего яснее этой мысли в темноволосой голове.
========== Глава 3 ==========
Твою мать.
Именно так Эрик и сказал Максу несколькими мгновениями раньше, еще до того, как подошва его черных ботинок глухо застучала по бетонному полу Ямы. У него не было никакого желания возиться с девчонкой. Особенно с ней, своенравной, дерзкой, острой на язык. Эрик знал, что случилось с Кристиной. Вся фракция знала о ее глупости и неуклюжести. Девчонка упала лишь по собственной вине. Иначе мужчина и не думал. Бесстрашные сильные и смелые, они идут на риск, приветствуют азарт, вожделеют адреналин, но также они имеют голову на плечах. Кристина — дура. Глупая и несуразная девчонка, решившая, что она достойна фракции. Слабачка.
Дверь с грохотом распахивается и ударяется о стену. Пластик жалобно скулит. Звук режет по барабанным перепонкам, и Эрик морщится. В следующее мгновение его лицо искажается гримасой неприятия и отторжения.
— Что ты здесь делаешь? — Процеживает он сквозь зубы и подходит к своему столу, тут же захлопывая папку с бумагами, лежащую перед носом Кристины. Девчонка вся напряженная и вытянутая как струна. Нервничает. Волнуется. Эрик невольно улыбается. Ему доставляет удовольствие осознавать, что его присутствие напрягает эту дурочку.
— Это результаты нашей инициации? — Отвечает она вопросом на вопрос. Дерзкая. Смелая. Этого не отнять.
— Встала. — Командует Эрик, а сам садится, закидывая ноги на стол. Кристина смотрит хмуро и неприветливо. — Ты не слышала команды? — Осведомляется мужчина. — Мне повторить? — Его голос сочится ядом.
Девчонка нервно облизывает губы и поднимается на ноги. Ее правая рука прижата ближе к телу. Именно она и была сломана, отмечает Эрик. Кристина боится делать лишние движения. На ногах девушка стоит ровно. Но мужчина знает, что выбить почву из-под ее ног проще простого.
— Ты не смеешь со мной так разговаривать. — Медленно и вкрадчиво произносит он. Взгляд его холодных глаз равнодушно скользит по фигуре девушки. — Я здесь старший. Я, а не ты. И ты не имеешь никакого права совать свой нос туда, где его быть не должно. — Он кидает папку в стол. Девчонка права. Там результаты инициации ее группы. Но это совершенно не ее ума дело. — Так что ты здесь делаешь?
— Мне можно сесть? — Голос у Кристины напряженный.
— Нет. — Отрезает Эрик и вытягивается в кресле. — Зачем явилась?
— Макс, — она произносит всего одно слово, и мужчина вспоминает о просьбе одного из лидеров Бесстрашных. Теперь Эрик смотрит на Кристину с более явным, выраженным интересом. Ее мускулатура обмякла, мышцы расползлись, и сама она слишком худая и бледная. Макс действительно считает, что из этой затеи что-то выйдет? Эрик хмыкает.
— Сядь. — Девчонка подчиняется и чуть ли не плюхается на стул. Ей тяжело стоять. Мужчина отмечает это легко, просто, невзначай. Привычка следить за людьми, их физическим состоянием выработалась у него с годами. — Макс хочет, чтобы я тебя тренировал. — Он ставит ноги на пол и чуть наклоняется вперед. — Я этого не хочу. Я ему так и сказал. Но он просил. А я его уважаю. Чем ты его уговорила?
Кристина хмурится. Его намеки, холодный взгляд и поведение ей совсем не нравятся. Эрик грубый и неотесанный, жестокий и просто ненормальный. Псих. Так о нем говорят во фракции все.
— Я просто попросила, — наконец, выдает девушка.
Мужчина хмыкает.
— А я уж думал, чем другим завлекла, — и его намек настолько беспардонный и откровенный, что Кристина давится воздухом. Сукин сын. Девушка сцепляет зубы и молчит. С Эриком говорить бесполезно.
— Слушай меня внимательно, — продолжает он. — Ты — не жилец. Ты жалкая, слабая, поломанная и никогда не сможешь стать такой, как прежде. Ты понимаешь? — Кристина так не думает, но молчит. Чуть не прикусывает себе язык, чтобы не заговорить. — На инициации ты была хорошим середнячком. Не более. — Эрик закуривает, и его кабинет наполняется едким дымом, от которого слезятся глаза. Но мужчина не мигает. В отличие от Кристины, трущей глаза своими пальцами. — Я буду заниматься с тобой. Но только из уважения к Максу. Ты вылетишь отсюда. Я могу этому даже поспособствовать. Хотя, — он делает ленивую затяжку и смеривает девчонку взглядом, — я с удовольствием посмотрю на твои кошачьи потуги. — Он улыбается. Его улыбка — оскал хищного зверя, и Кристине становится не по себе. — Завтра в восемь утра. Не опаздывай. — Его слова звучат как приговор. И в тот момент девушка впервые по-настоящему осознает, какой будет ее жизнь последующий месяц. Она будет адовой. — Свободна.