- Это. Было. Горячо.
Мы обе резко оборачиваемся на этот хриплый голос, так знакомый нам, который разносится от двери, и я замираю, вся заливаясь краской. Гейб с хитрой ухмылочкой… и Кристиан. Он стоит и смотрит прямо на меня, сжигая своим ледяным взглядом. Поверить не могу. Он видел, как я…
- Я говорил тебе! А ты заладил свое: “что ты несешь, она сияет с этим ублюдком!”, - Гейб толкает Кристиана в плечо, но тот даже не шевелится, не сводя с меня взгляд.
- Гейб Джонатан Трэвис! - Ева прикрывается покрывалом и вскакивает с кровати, готовясь всерьез поколотить своего мужа с его поганым чувством юмора. Я не обращаю на них внимания. Не могу оторвать своих глаз от Кристиана, который смотрит на меня с… отвращением? Презрением?
- Кристиан, - я тихо зову его, даже не знаю, зачем, но это выводит его из оцепенения.
- Что с твоим лицом?
Что? Серьезно? Я только что, на его глазах, довела до оргазма нашу общую подругу, а он спрашивает, что со мной?!
- Я ударилась, - сглатываю, отчего-то не желая говорить ему правды.
Его руки сжимаются в кулаки, он делает несколько шагов навстречу ко мне, но останавливается буквально на расстоянии вытянутой руки. Рассматривает следы на руках, переводит взгляд на лицо, а потом возвращает его обратно вниз. На вырез майки, которая немного покосилась, показывая еще один синяк.
- И от него ты не сбежала, Анастейша. От. Него. Ты. Не. Сбежала, - он глубоко вдыхает и медленно выдыхает. - Теодор говорил, что: “мой отец ничтожество, мистер Грей”. Теперь я понял, почему.
Он еще раз пробегается по мне взглядом, затем же медленно разворачивается и выходит. Оставив меня в слезах, как и вчера.
Удивительная способность, Анастейша, терять все в один момент.
Комментарий к Colors all are brighter when you’re near.
если я кого-то смутила - я прошу прощения, честно.
ps: homophobia is gay.
========== That blue is getting me high and making me low. ==========
Затягиваюсь очередной бесполезной сигаретой, рассматривая этого мерцающего монстра.
Что же, черт возьми, я творю со своей жизнью? Все было нормально, даже хорошо, пока в моей жизни снова не замаячила эта несносная женщина.
Всем своим видом показывающая за сегодняшним ужином, как ей замечательно с ее мужем.
Я так зол на Анастейшу.
Я видел, что она была не просто в дружелюбном, немного меланхоличном настроении. Она была вытрахана, у нее на шее был виден засос, а Эпсон не вытаскивал руку у нее из под юбки. Они обменивались этими кокетливыми взглядами, а потом она смотрела на меня, будто бы проверяя, вижу ли я, как она счастлива.
О, черт возьми, еще как видел.
А потом этот ублюдок решил, что он может нести ответственность за нее.
“Нечего рассказывать”.
Он пользуется тем, что создал я, будь оно неладно. Я разбудил в ней женщину. Я научил ее всему. Она сама должна сказать мне в лицо, что нечего рассказывать, что я для нее никто. Иначе каждое его слово - пустая брехня.
А потом она подорвалась из-за стола и побежала за мной. И я до боли надеюсь, что ее побег здорово ударил по его уверенности в себе. Правда, не меньше он ударил и по моей, как и по моему восприятию реальности вообще. Я никогда не пойму эту женщину.
Дыши, Грей. Дыши. Просто дыши.
Вдох-выдох.
- Кристиан! - Ана налетает на меня, крепко обняв. Она громко плачет, буквально всем своим существом умоляя сомкнуть руки у нее за спиной и больше не выпускать.
Вдох-выдох.
- Кристиан, пожалуйста…
- Вернись. К. Своему. Мужу.
Продолжайте свои ласки, ты же так счастлива, назло мне, Анастейша!
Вдох-выдох.
Я должен выбраться из ее хватки. Я должен. Пытаюсь мягко взять ее за плечи, чтобы отодвинуть от себя, но руки не слушаются, впиваясь ей в плечи мертвой хваткой, не сдвинув Ану ни на дюйм.
- Мне так жаль, Кристиан, мне так жаль…
Мое имя такое мягкое в ее устах. Боже мой, Анастейша, пожалуйста…
Отрываю свой взгляд от ее затылка, услышав негромкое покашливание, и делаю то, что сделать просто должен, хоть и не хочу.
- Оторви свою жену от меня, Эпсон, - мой голос надломлен, руки дрожат, и я с огромным усилием убираю свои ладони с ее хрупких плеч. Тряпка.
Он приближается и совсем аккуратно тянет ее к себе, сжимая и целуя в волосы.
Восхитительная каштановая копна с легким оттенком классики Dior - J’adore. Я так хорошо знаю этот аромат, он тоже мой, я лично ставил духи на ее столик.
И он касается ее, целует, смотря мне в глаза.
Она его.
Анастейша Роуз Эпсон.
Не так в этой ситуации лишь то, что она не может оторвать взгляда от меня, в отчаянной попытке посмотреть мне в глаза. Чего просто нельзя допустить. Я сдамся.
- Пожалуйста, прости меня, - в ее голосе такая боль, отчего в глазах собираются слезы. Злюсь сам на себя за всю эту ситуацию, злюсь за желание схватить ее и утешать. Все это слишком неправильно.
Вдох-выдох, Грей, вдох-выдох.
Прибыл лифт, и я с откровенным облегчением вхожу в него. Бросаю последний взгляд на Ану, и она одними губами шепчет мое имя.
Дыши, Грей.
Двери закрываются, мои уши поражает ужасный истерический крик, и…
Можешь больше не дышать, Грей.
До сегодняшнего дня я и не понимал, не мог принять, что у нее действительно другая жизнь.
Она рука об руку прожила с Майклом почти двадцать лет. Это он будит ее поцелуями, с ним она делит стол, и засыпает она в его крепких объятиях. Его она послушно ждет дома, ради нее он каждый день спешит домой. Ему она пишет и звонит по несколько раз на дню, а по вечерам дарит себя. Ему она позволила воспитывать своих детей.
Анастейша счастлива с ним.
Для нее эти годы не были чертовым ночным кошмаров.
***
Утро “радует” сообщением от Гейба с просьбой заехать к нему домой, а не в офис, чтобы взять план проекта: «Прости, Ева заболела, не хочу ее оставлять одну». Даже не смотрясь в зеркало, я представляю этот “восторг” на моем лице. Снова возвращаться туда, на следующий же день. И самое главное, не могу больше оттягивать с документами, Гейб и так пошел мне на уступки.
«Приеду до ланча. Обсудим с тобой, потом передам юристам, и через сутки бумаги у тебя».
Вселенная, да ты просто издеваешься.
Выхожу в холл, где меня уже ожидает девушка из охраны, доброжелательно улыбаясь.
- Доброе утро, мистер Грей. Я провожу вас до кабинета мистера Трэвиса, сам он скоро подойдет.
Киваю, желая выбросить из головы картины вчерашнего вечера. Ана вчера так кричала, наверное, стоило сжалиться над ней…
Да черт возьми, как все запутано, как я зол на нее, но как, оказалось, больно было видеть ее в слезах.
Устраиваюсь в кабинете Гейба, лениво осматриваясь. Книги, документы, на столе куча фоторамок, как и в офисе. Тянусь за одной и рассматриваю. Пустынный пляж, голубой океан, настоящий рай на земле… а посредине этого рая Ева, сам Гейб и Ана. Он обнимает Ану так, как должен обнимать только свою жену. Он довольно улыбается, ладонь Аны у него на груди, ладонь Евы на его животе, ногтями залезая под плавки. Жуткое, черт возьми, фото.
Он держит на столе фотографию полуголой подруги своей жены.
Ставлю его на место, пытаясь принять это. Он хочет ее, или между ними уже отношения? Вчера он пошел вместе с ней на кухню, может, там быстренько полапал ее, так же заревновав к Эпсону? Как же Ева? Что, черт возьми, творится в этом городе?
Я не хотел всего этого знать, мне бы хватило только общения с Теодором, что за дерьмо.