«Это больше подойдет малышу Холмсу.»— моментально вскипаю, начиная злиться. Аура моего гнева насыщает мышцы силой и проясняет мысли.
Перестаю улыбаться и приступаю к действиям. Я дал достаточно времени, чтобы закончить все в ее пользу, проверить стремления и силу маленькой женщины. Злюсь на нее и немного на себя. Почему-то мне казалось, что своей смертью, я смогу пробудить в ней того зверя, которого увидел в итальянском метро.
Изящного, гибкого и очень перспективного.
Перехватываю женскую руку, хозяйничавшую в моих штанах. Быстро дергаю за дуло пистолета, забирая оружие и разворачиваю Марию спиной к себе. Стремления матери защитить свое дитя предсказуемы и односторонни. Она дергается и слегка наклоняется, чтобы спасти живот от столкновения со стеной. Правая рука освобождается от моего захвата и принимает весь удар на себя.
Мария вскрикивает, а мне удается обмотать ее шею косой. Теперь веду я.
— Ты. Омерзительно. Слабая! — громко проговариваю и тяну косу в сторону, пытаясь задушить причину своего давнего помешательства.
Она хрипит и откидывает голову назад. Старается освободить другую руку, которую я крепко держу вместе с пистолетом.
— Ничтожная. Самонадеянная, как и твой косматый детектив! — рычу ей в макушку, прижимаясь всем телом. Злость и телесный контакт усиливают физическое желание, порождая плохо контролируемую страсть.
Чувствую ее спину и беспокойно дергающиеся ягодицы. Начинаю скользить по ней, толкаясь давно готовым членом. Все эти четыре месяца, я посвятил работе и наращиваю новых партнерских отношений. Услуга за услугу, новая сделка и возможность продвижения своей преступной сети. Мой мозг не отдыхал, а тело было лишено простых потребностей.
«Детка…Я хочу в тебя…До упора и без остановки.»— с мычанием вдыхаю запах ее волос и отпускаю косу.
Мне нравится лупить хороших девочек, но плохих я просто душу и трахаю в них абсолютно все. Мозг, тело, душу.
Позволяю руке скользить по женской спине. Пальцы одобряют гладкий шелк ее халата. Слегка наклоняюсь, чтобы пройтись по ягодицам. Захожу вперед и повторяю все в обратном порядке, пока Мария восстанавливает дыхание. Ладонь задерживается на животе, и в этот момент, я чувствую слабый толчок, прямо под пальцами.
Против воли вздрагиваю и резко разворачиваю женщину лицом к себе. Я слышал, что у мужчин бывает такой фетиш, как беременность, но в отношении себя я уверен. Это одновременно отталкивает и в тоже время несказанно волнует.
Смотрю на ее живот более детально, стараясь унять неприятные ощущения. Пальцы словно обожгло после этого контакта. Внутри нее находится нечто, принадлежащее только мне.
Мое продолжение, наследие и чертов круговорот Сансары*.
«Это ничего не меняет.» — настраиваю сам себя, крепче сжимая веер пальцев на женском горле.
Она смотрит на меня, опять вцепившись в ткань пиджака. Откровенно. Глубоко. Поразительно эмоционально.
Мои пальцы расслабляются и поднимаются выше, к распахнутым, мягким губам.
— Понравилось иметь детектива ртом?— проговариваю похабщину только с целью сохранения своего контроля.
Пора давно привыкнуть, что именно с ней все происходит не так, как мне нужно.
Указательный и средний гладят, мнут и давят на послушную плоть, а рука с пистолетом опускается к ее плечу.
— Или малыш Холмс, как и я, предпочитает горловой? — морщусь сам от такой грубости.
— Тебе так сложно принять собственные ошибки. — Мария продолжает цепляться за ткань несчастного пиджака, искоса поглядывая в сторону отобранного пистолета.
Я замечаю тень иронии, пробежавшую по ее лицу. Взгляд приобретает лукавство. Нетипичная реакция. Жду новой волны прежних упреков, стыдливого румянца на щеках и знакомой мне уязвимости.
— Я никогда не ошибаюсь. — уверенно, с усмешкой отвечаю и слегка прищуриваюсь.
В нашу последнюю встречу, Мария была предсказуемой. Беспомощной, ранимой и слабой. Я упивался своей властью, частично продемонстрировав то, что хотела осуществить часть меня.
Эта часть более приземленная и человечная. Она упрямо желает эту женщину, с момента первой встречи. Нашептывает, словно черт на левом плече.
«День и ночь растягивать тебя, малыш…И заставить глотать…»
Член готов порвать ткань белья, чтобы освободиться. Мне слишком больно и неудобно, но я продолжаю смотреть только на нее. Вырез халата стал больше, после нашей короткой борьбы. Я понимаю, что под ним, на Марии ничего нет, а острые соски нацелены на меня.
«Жаль нет фотоаппарата.»
С удовольствием отправил бы пару фото дорогому Шерлоку Холмсу, на добрую память.
— Я расскажу тебе…— она наконец отдаляется от меня. Я позволяю это сделать, чтобы взять передышку и успокоить себя.
Молодая женщина медленно проходит в зал и раскрывает шторы, чтобы впустить свет от ночных огней. Останавливается возле углового дивана на ножках итальянского производства. Жаккардовая ткань обивки прекрасно дополняет венецианский стиль интерьера.
Я всегда предпочитаю роскошь, в этом нет ничего удивительного.
Прохожу за ней следом, крепче сжимая рукоять пистолета.
— Все это время, нет…— ее плечи вздрагивают. — Не так.— разворачивается ко мне, пытаясь подобрать слова для долгого монолога.
«Хочешь выговориться? Валяй! Мне же веселее от этого.»
Даже не пытаюсь прикрыть весьма заметную эрекцию, которую она давно прочувствовала, пока прижимала меня к стене.
— Я сделала то, чего ты явно не ожидал от меня. — Мария подходит ко мне ближе на один шаг и опять смотрит этим глубоким взором.— Отказалась от всего, что было мне дорого, ради него.— обнимает живот руками. Он не такой большой и его вполне можно назвать аккуратном, но сейчас, речь не об этом.
«Он»— приоткрываю губы для более глубокого вдоха.
Предполагал ли я это?
Ну разумеется. И все равно, дьявольски горд собой. Ведь у криминального короля скоро появится наследник.
«И дрогнет в страхе вражеская рать…»
— Каждый божий день…— ее глаза обретают влажный блеск, а на шее появляются следы моих пальцев. Слишком нежная и чувствительная кожа побуждает меня к более смелой фантазии. — Каждую минуту, я думала о тебе.— женский голос понизился, плечи расправлены, грудь опускается и поднимается в такт ускоренному дыханию.— Представляла, как стреляю в голову, прокалываю глаза пилочкой, перерезаю глотку ножом, сбрасываю с окна вниз, травлю ядом и поджигаю, вместе с этим роялем…— она хмурит брови, словно сомневается и боится говорить дальше.
— Весьма ограниченная фантазия. — догрызаю остатки конфеты, которую успел спрятать за щекой.
— Но я не сделаю этого…— горько усмехается, чем начинает вновь злить меня. — Не сделаю.
— Вздор! — яростно отрицаю и не соглашаюсь с ее откровениями. Направляю пистолет ей в лицо и наклоняю голову на бок, скрипя зубами от негодования.
— Я не стану, Джеймс! — кричит Мария в ответ, прижав руку к груди. — С меня достаточно боли! — бледнеет и отбрасывает за плечи выбившиеся из косы пряди волос. На миг закрывает глаза и только сейчас, я замечаю первые дорожки ее слез. — Ты выиграл. — сухо проговаривает и опять усмехается. — И я знаю, что за этим последует.— женская усмешка переходит в истеричный смех, наполненный горькими слезами и болью.
«Нет.»— не двигаюсь с места, дожидаясь окончания ее короткой исповеди.
— Ты ненавидишь выигрывать, потому что вновь станешь жить среди заурядности. Потеряешь свой наркотик, который называется азартом и начнешь испытывать ту самую, отвратительную, смертельную скуку. Именно она и погубит тебя… — Мария разводит руки в стороны, смотря мне в глаза.— Ты победил, Джеймс Реган Мориарти* — она слишком четко произносит мое полное имя, которое никто знает. Вернее никто, кроме нее, потому что я сам рассказывал ей о своей прошлой жизни.