Она сняла последний, хлопковый бастион со своей промежности. Обняла себя руками, не смотря в мою сторону.Я вижу ее румянец, переходящий на шею и немного на грудь.
Подхожу ближе. Хоть это и не самое яркое воспоминание, но я детально помню каждую родинку и шрам на теле этой женщины.
Даже могу нарисовать рисунок и линии синих вен, проходящих через тонкую кожу.
Отмечаю все изменения. Она стала меньше на два размера и более пластична за счет своих тренировок. Однако обьемы мало чем изменились.
Ее тело было тем, что называют «с мясом». Истинно женское, с грудью третьего размера и округлыми бедрами. В сочетании с тонкой талией и маленьким ростом, оно пробуждало мужское начало в каждом, у кого в штанах был член.
Оказывается Шерлок предпочитает формы.
Улыбаюсь.
Она решила использовать женскую хитрость, прикрываясь своими же волосами.
Чертова Ева…
Касаюсь ее руки и двигаюсь вверх к плечу, откидывая назад шелковые пряди.
Уже успела принять душ после занятий самообороной. Мне нравится мягкость ее кожи и то, как она покрывается мурашками от моих прикосновений. Большинство женщин, с которыми я спал были в основном одного типа внешности. Стройные, без явных форм и готовые экспериментировать во всём. Никогда не обращал внимание на такую мелочь, как рост партнера, но с ее миниатюрностью я сильнее ощущаю свое физическое превосходство. Возможно я специально выбирал высоких и худых, в противовес ей.
Чуть толкаю женщину на себя, давая ощутить выпуклость в своих штанах.
Делает громкий и резкий вдох.
«Да детка, я уже давно готов.»
Раскрываю руки в стороны, намекая, что нужно делать дальше. Она нерешительно расстегивает пуговицу моего пиджака, а потом снимает его с плеч. Дальше был галстук.
Как только она принялась за пуговицы рубашки, я повторяю то, что на кухне сделал
детектив. Обхватываю ее запястья и она вздрагивает.
— Я получу сегодня то же, что и он. — Сам не узнаю свой шепот.
Женщина закусывает нижнюю губу почти до крови, а глаза плотно закрывает от переизбытка эмоций. Ее пальчики вновь начинают осторожно освобождать мое тело от одежды. Я продолжаю удерживать ее руки, не грубо, но крепко.
Никогда не являлся поклонником «культа тела», но толстые люди мне противны. Закармливать себя дерьмом в виде картошки фри и гамбургера считаю свинством, по отношению к самому себе.
Часть моей груди покрыта темными волосами. Тестостерон на высоком уровне, как сказали бы недалекие особи женского пола. Она дышит мне в ключицу, проводя ладонями по мышцам груди. Генетика и мое предпочтение к качественной еде делают свое дело.
Я всегда подтянут и в хорошей форме. Ее руки дрожат, а щеки еще влажные от слез.
Восхитительно.
Через минуту я ощущаю легкое прикосновение женских губ. Она медленно целует место чуть выше ореолы темного соска, двигаясь к середине грудной клетки.
«Черт! Это слишком нежно!»
Прижимается ко мне своим трепещущим телом, продолжая осторожно целовать. Чувствую острые соски, что упираются в меня, как пистолеты.Это добивает окончательно, размазывая по полу все терпение и грамотную последовательность действий.
Зарываюсь в густые волосы, откидывая голову этой искусительницы назад.
Я хочу ее губы.
Целую, более требовательно и сильно.
Мои ноги пришли в движение, наступая и подталкивая ее к краю кровати. Буквально падаю на нее, еще находясь в рубашке и брюках.
Мне слишком плевать на это.
Она замирает неживым бревном, вызывая у меня усмешку.
— Не стоит рассчитывать, что это будет скучная, пятиминутная возня малыш. — Облизываю мочку маленького ушка, заставляя ее тело чуть выгнуться. — Сегодня я ожидаю…бурных оваций. — Чуть покусываю нежную кожу шеи.
Теперь она стала громче дышать.
Прекрасное начало.
Пальцы приступают к действиям. Я наконец зажимаю ими мягкую плоть женской груди. Она выходит за грань моей ладони. Такая упругая, теплая тяжесть и держать ее руками очень приятно. Соединяю полушария вместе и начинаю всасывать розовые соски по-очереди. Она резко выдыхает, раскрывая рот, а тело дергается от неожиданной ласки.
«Это только начало детка.»
Подключаю зубы и чуть оттягиваю затвердевшие вершины. У нее очень отзывчивое тело, а попытки сдержать свои эмоции от этой прелюдии еще больше меня заводят.
Чувствую ее руку на своем затылке. Хочу, чтобы эти пальчики зарылись в мои волосы и больно их потянули. Обвожу языком одно полушарие и поднимаюсь к соску. Когда тоже самое делаю с правой грудью, то слышу ее приглушенный всхлип.
Тело подо мной выгибается более сильно и я почти зверею от своего желания. Мои ладони продолжают работать с острыми пиками ее груди, а губы двигаются вниз к аккуратному пупку. Трахаю его своим языком, заставляя дергаться женский таз.
Пришлось быстро расстегнуть ширинку самому, иначе был риск переломать каменный ствол. Боль стала в разы ощутимее, но я терплю, желая причинить ей еще больше «страданий».
«Ты запомнишь эту ночь, Мария, навсегда.»
Она противится и крепко держит ноги вместе, вызывая у меня очередную улыбку.
«Ты знаешь, что я хочу сделать…»
Бравый Карлито обладал слишком скудным опытом, а дорогуша Шерлок и вовсе не скоро придет к этому со своим эгоцентризмом. Одно из самых сильных воздействий на женское тело.
Развожу ее ноги в стороны и касаюсь пальцами гладких складок. Эпиляции в этой зоне стоит отдать должное. Замираю на выдохе и закрываю глаза.
«Проклятие!»
Опускаю голову и тяжело дышу ей в пупок, собирая остатки своего контроля. Мои пальцы утопают во влаге ее возбуждения. Лепесток маленького клитора уже увеличен.
Значит вот как ты меня ненавидишь.
— Останови эт-то… — в ее шепоте угадывается мольба, а с глаз опять текут слезы.
«Нет детка, уже нет.»
Погружаю два пальца в нее не резким движением и начинаю обводить языком по кругу маленький комок плоти. С глухим стоном выдыхаю в промежность от ее сладкой тесноты и упругости.
Магдалина не возводит секс в основу своей жизни и отвергает потенциальных любовников, хотя с ее внешними данными у нее их могло быть с десяток.
Слишком правильная, она чтит нравственные законы этой чертовой морали и своих собственных убеждений. Но сейчас я поражаюсь тому, как она отзывчива мне. Начинаю двигать языком более интенсивно, отмечая, как сильно женские руки сминают алую ткань простыни.
«Детка у тебя нереальный вкус.»
Ощущаю пальцами особенность положения ее матки. Немного загнута назад, давая прекрасную возможность еще сильнее воздействовать на крохотное сплетение нервных узелков внутри.
Волшебная точка вашего безумия, подвластная гибким, мужским пальцам. (При условии, что мужчина не идиот)
Она коротко запищала, откидывая голову назад. Ее пальцы пришли в хаотичное состояние. То крепко хватают мои плечи, то рвут шелковое белье на кровати. Уже вертит головой в разные стороны, а я ощущаю ритмичные сжатия влагалища.
— Прошу Д-Джеймс…не нужно… — Говорит через ладошку, пытаясь скрыть свои крики.
— Давай малыш…покажи мне себя. — Чуть надавливаю подушечкой среднего пальца на зону ее точки и ритмично скольжу языком вдоль по клитору.
— Боже… — женский таз толкается мне навстречу, буквально выплескивая свою суть на ладонь. Она замирает в позе, как при процессе экзорцизма, широко раскрывая свои глаза.
Я слышу ее короткий крик, наполненный отчаянием, болью и таким сильным освобождением.