– Правда, – вновь соглашается Барнс. Венок словно ничего не весит.
– Идем, – Наташа берет его за руку и заставляет развернуться.
Над лесом поднимается кроваво-красное солнце.
***
В начале седьмого за ними закрывают ворота.
– Ух, – Стив поправляет лямки рюкзака и довольно, но несколько нервно смотрит на мужчину, – давно я не был за пределами общины.
Он немного волнуется, но это приятное волнение. Что-то вроде чувства, когда оказываешься на свободе, вырываешься на волю.
– Готов? – Джеймс поглядывает на Роджерса.
– Да, – мальчик уверенно кивает и делает первый шаг по направлению к лесу.
***
– Как твой бок?
Они двигаются к юго-востоку. Проходит не больше часа.
– Мелкий, – Барнс качает головой и с ласковой насмешкой смотрит на Роджерса, – ты и через год будешь меня спрашивать?
– И через два, если понадобится, – Стив морщит нос и легко касается руки Джеймса.
Мужчина коротко сжимает тонкие пальцы и какое-то время держит ладонь мальчика в своей ладони.
Вроде бы все нормально, как обычно, но Стив смотрит на Джеймса и видит, что тот о чем-то думает.
Еще минут через двадцать они выходят на поляну.
– Это не та, где мы встретились с Элли и Джоэлом? – мальчик щурится от солнечного света.
Кругом поют птицы и будто вся природа замерла в ожидании лета.
– Нет, – Барнс качает головой, – ту мы прошли, она была немного южнее.
– О, ну ладно, – он озирается и поводит плечами.
Ему как-то некомфортно и это странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ним со стороны.
– Джеймс, – Стив зовет мужчину, который уходит вперед на пару метров.
«Что, Стиви?», – хочет спросить тот, но его отвлекает шелест веток.
– Стреляем…
– … только в крайнем случае, – заканчивает Роджерс, выхватывая нож.
Из-за кустов вслед за первым зараженным появляются еще двое.
– Джеймс! – Стив отпинывает от себя тело последнего щелкуна и убирает пистолет за пояс.
Их оказалось около десятка. Основную массу взял на себя Барнс.
Роджерс чувствует, как в крови все еще играет адреналин, но сердце стучит спокойней.
– Можно мне посмотреть, что в карманах куртки? Джеймс?
Он еще какое-то время ждет ответа, но, так и не услышав ничего, недоуменно оборачивается. Барнс стоит в паре тройке метров от него, ссутулив широкие плечи и все еще держа в руке пистолет.
Стиву не нужно быть медиком или еще кем-то, чтобы по быстрому, неровному дыханию и по тому, как мужчина стоит, перенеся весь вес на левую ногу, понять, что Джеймсу больно.
– Что такое? – Роджерс тут же забывает про тело, валяющееся неподалеку. – Шрам разошелся?
Он делает несколько быстрых шагов по направлению к Барнсу, но тот вдруг вскидывает руку в предостерегающем жесте.
– Джеймс, что такое… – Стив беспокойно хмурится.
Ему не нравится то, как полусогнувшись стоит мужчина, как тяжело хватает воздух ртом, как на лбу выступает испарина. И вдруг видит, что рука, в которой зажат пистолет, начинает мелко дрожать. Роджерс с изумлением отмечает, что это походит на паническую атаку. Но у Джеймса не бывает панических атак. Что, черт возьми, происходит?
– Стив… – с губ Барнса срывается хриплый, протяжный, какой-то свистящий выдох. Он выпрямляется было, но тут же крупно вздрагивает и его ведет в сторону.
Роджерс без раздумий бросается вперед, чтобы подхватить его. О том, как он удержит взрослого тяжелого мужчину, Стив, конечно, не задумывается. Но Барнс, в последний момент сохранив равновесие, на этот раз сам отступает назад, не позволяя мальчику приблизиться.
– Да что с тобой?! – Роджерс откровенно напуган и даже не пытается этого скрыть. – Дай мне посмотреть, рана только начала рубцеваться, ты не можешь…
Он не договаривает, потому что Барнс перестает пятиться, останавливается, поднимает голову и смотрит на Стива, крепко стиснув зубы.
– Нет… нет, нет, нет… – как заговоренный шепчет мальчишка.
Господи, нет, только не это. Пожалуйста, только не это. Стив заходится в подступающей панике, потому что он знает этот взгляд. Он видел его. У Сэма, у Наташи, у тех людей, которых расстреливали в карантинной зоне. Он видел этот взгляд в зеркале первые сутки после укуса.
– Господи, Джеймс, пожалуйста… пожалуйста! – он срывается на крик и зажимает себе рот трясущейся рукой.
Роджерсу кажется, что его сейчас вывернет наизнанку, ему дурно от удушающего, ни с чем несравнимого страха, который окутывает с ног до головы, парализует.
– Просто… тебе просто показалось, Джеймс, просто показалось, – заведенно твердит Стив, быстро-быстро кивая головой. – Точно. Ты просто поранился во время драки, это всего лишь царапина, это…
Он заламывает руки и рыдает. Воет от ужаса, когда Барнс отгибает воротник рубашки и слева – чуть выше ключицы – виднеется полукруглый след от зубов. Ранки уже воспалились и из них тонкими струйками бежит кровь.
У Стива заплетаются ноги, когда он слепо бредет к Джеймсу. Доходит до него и хватается за рубашку деревянными, сведенными в судороге пальцами так, что ткань начинает трещать. Барнс прижимает его ближе к себе, тоже вцепляется мертвой хваткой. Стив беззвучно плачет, уткнувшись лицом в чужую грудь, вздрагивает мелко под сильной, широкой, родной ладонью.
– Прости меня, – голос Барнса звучит умоляюще. – Пожалуйста, прости меня, Стиви.
Ему страшно. Нужно успеть отвести Стива обратно в лагерь, убедиться, что он в безопасности, что ему ничего не угрожает. Нужно успеть, пока… пока что? Джеймс не знает, как это происходит. Знает лишь, что у него не больше двадцати четырех часов.
– Ну-нужно что-то сделать, – мальчик заикается, поднимает лицо с заплаканными, выцветшими вдруг глазами. – Мы что-нибудь придумаем, Джеймс, вот увидишь. В-вернемся д-домой и там что-нибудь придумаем. Возьмем у меня к-кровь и…
– Тихо, тихо, Стиви, успокойся, – Барнс берет его бледное лицо в свои ладони. – Все будет хорошо, не волнуйся за меня, сейчас мы вернемся в общину и там о тебе позаботятся…
– Нет! Нет, Джеймс, мы останемся вдвоем! Остаемся или уходим вместе!
– Хорошо, хорошо, – он успокаивающе проводит ладонью по светлым волосам, гладит, и чувствует, как дрожат пальцы. И он никак не может унять эту дрожь. – Только давай вернемся, и тогда решим, что делать. Пожалуйста, Стив, ты должен быть в безопасности.
«Ты должен быть в безопасности», – это единственное, о чем думает Барнс, крепко сжимая в ладони ледяные пальцы, когда они быстро двигаются в сторону общины.
Когда перед ними открывают ворота, мужчина едва не спотыкается, переступая порог.
Это странные ощущения. Чем-то напоминают огнестрельное ранение. Только боли нет, а вот то в жар, то в холод бросает абсолютно точно так же.
– Позови Джоэла, – хрипло просит он очередного дежурного.
Кажется, они с этим парнем работали вместе на стройке. Он пытается вспомнить его имя, но не может, мысли путаются.
– Джеймс, – он концентрирует внимание на дрожащем голосе.
– Стиви? – почему-то выходит вопросительно.
«Что мне делать теперь?!», – хочется закричать Роджерсу, потому что он понимает, что уже слишком поздно. Это не ножевое, не огнестрельное. Да пусть бы хоть это было десять огнестрельных. Стив готов был бы зубами доставать, выгрызать пули из тела Барнса.
– Что происходит? – к ним быстро идет Джоэл, бросая хмурый взгляд на Джеймса, оперевшегося на стену, и на Стива, который стоит сгорбившись, безвольно опустив руки. – Вот же блять, – зло ругается старик, когда Барнс поднимает голову.
Он быстро выхватывает пистолет и, ни секунды не сомневаясь, наставляет его на мужчину, по бледному лицу которого градом стекает пот.
– Нет! – Роджерс закрывает собой согнувшегося будто от боли Джеймса. – Подожди, Джоэл!
– Стив, не… не подставляйся, – у Джеймса такое чувство, что он сейчас выкашляет свои легкие.
Это почему-то смешит.
– Глупо получилось, – он неловко пожимает плечами, глядя на старика, уверенно держащего его на прицеле.