— Но мне неудобно лежать. Я почти не чувствую запястий.
Кукки слегка призадумался и, забравшись на кровать, сел тебе на ноги и притянул тебя к себе. Ты прижалась своим телом к его груди, чувствуя его тепло, и уткнулась носом в шею парня, вдыхая пьянящий запах макнэ. Чонгук в это время развязал твои руки и легонько толкнул тебя, принуждая лечь. Взяв твою левую руку, поразминал запястье, после нежно коснулся губами затёкшей кожи, потом проделал так же правой рукой. После заботливо завёл твои руки за голову и снова связал их между собой, но уже не так плотно. Закончив с руками, он, бережно взяв тебя за подбородок и целомудренно поцеловав, слез с кровати.
— Я так ждал тебя, нуна, — с болью в голосе прошептал Чонгук.
Он, присев на кровать, бережно взял твою ногу и поднес к своему лицу, нежно поцеловал ступню, согревая своим дыханием. Его дыхание щекочет ступни, вызывая у тебя дрожь. Тебя охватывают странные чувства. Впервые ты не чувствуешь себя нуной. Ты чувствуешь боль и наслаждение – томительную боль в теле, которая соперничает с таким же томительным наслаждением, отчего тебе становится трудно лежать смирно. Эти два чувства полностью овладевают тобой. Гук поднёс ступню совсем близко к своим губам и дышит, так, что его губы едва ли не касаются пальцев.
— Пожалуйста, Кукки. — шепчешь ты, — Я тоже скучала. Не мучай....
Но он не отпускает, будто наслаждается твоим желанием, почти разрывающим тебя. Медленно кончиками пальцев пробегает по подъему, поднимается почти до колена и, вновь спустившись, начинает осторожно поглаживать, слегка разминая, пальчики.
Ты не отрываешь от парня глаз, умоляя его прекратить медленную пытку. Внезапно ваши взгляды соприкасаются, и тебя охватывает странное ощущение. Его взгляд: такой внимательный, пронизывающий взгляд. Это взгляд заставляет трепетать от какого-то томительного ожидания. Внутри всё сжимается, сердце бьется чаще, как будто ты бежишь изо всех сил. В комнате становится невыносимо жарко. Ты хочешь разорвать этот зрительный контакт, хочешь зажмуриться или отвернуться, но не можешь – взгляд макнэ пленил тебя.
— Пожалуйста… — шепчешь пересохшими губами.
Этот взгляд пугает тебя, Чонгук пугает тебя. Ты не можешь узнать его, вечно милого ребёнка с чистой, яркой улыбкой. Слёзы подступили к твоим глазам и покатились по щекам, ловимые уголком губ, который ты тут же закусила, пытаясь успокоиться.
Тут парень проводит кончиком языка по голени. Так сладко! Ты таешь от этих прикосновений. Ощущая, что уже давно готова. Новый макнэ так пугает и возбуждает одновременно. Твои желания сейчас так противоречивы. Разум и тело не согласны друг с другом. Дыхание снова сбивается, протяжный стон слетает с губ, вырываясь против воли. Руки пытаются ухватиться за перила кровати.
— Не двигайся, — холодным тоном приказывает парень, и ты замираешь.
Его язык, обжигающий, жадный, словно костёр, движется выше. И вот его губы уже целуют твои колени. Выше… Крепкие ладони скользят по бёдрам, а пальцы как будто случайно задевают тебя между ног. Мгновенное прикосновение к мокрым трусикам заставляет тебя выгибаться. Закусив нижнюю губу, пытаясь сдержать стон, рвущийся из груди, ты запрокидываешь голову и тихо стонешь. Жар разрывает тебя изнутри, заставляя желать большего, но Чонгук замирает, пока ты не успокаиваешься. Настойчивые пальцы парня чуть сдвигают трусики, проникая к заветной цели. Движутся глубже, заставляя выгибаться, и замирают, пока твое тело снова не успокоится. Эта медленная пытка сводит тебя с ума, а ловкие пальчики макнэ начинают танцевать, безжалостно массирую клитор. Ты чувствуешь, как пульсируя внизу, пытаешься сжать его пальцы, словно хочешь удержать их в себе. Гук снова задевает клитор и что-то внутри тебя лопается. Ты взрываешься в сокрушительном освобождении.
— Что ж, нуна, ты получила, что хотела, — сказал он заговорщицки, отбрасывая твои трусики – и когда он успел их снять – в сторону. — Теперь моя очередь. И я хочу тебя проучить.
Оргазм уже отпустил тебя, и ты с замиранием сердца слушала Чонгука.
— Мне надоело, что ты продолжаешь считать меня ребёнком, — его серьёзный тон вызвал у тебя улыбку.
«Потому что ты ребёнок, Кукки, мой ребёнок», — подумала ты.
— И ты сейчас снова мысленно назвала меня ребёнком, — холодно проговорил парень, нависая сверху. — Ты должна понять, что я – мужчина.
С этими словами он грубо тебя поцеловал, вторгаясь своим языком в твой рот. Этот напор тебя смутил и ошеломил. От неожиданности ты безвольно поддалась, полностью подчиняясь его власти. Между тем Гук жадно терзал твои губы, слегка покусывая. Укусив чуть сильнее, отчего проступило несколько капелек крови, он тут же их слизал языком, довольный собой.
— И ты моя. — его глаза светились бешеным огнём. — Моя нуна. Ты больше не оставишь меня одного.
Гук провёл ладонью по твоем горлу, заставив тебя наклонить её. Слегка сдавив пальцы, он несильно, но ощутимо укусил нежную кожу твоей шеи, и тут же поцеловал место укуса.
— Или мне стоит расписаться на твоём теле, чтобы ты всегда помнила, кому принадлежишь?
С этими словами он поцеловал плечо, засасывая кожу и оставляя на ней алеющий след. Продолжил спускаться ниже, оставляя свои безжалостные метки. Чонгук дошёл до кружева лифчика и, сдвинув его вверх, освободил твою грудь. Он жадно набросился на неё, словно уставший путник с дороги, подбежавший к воде. Это не было похоже на ласку, скорее на месть. Чонгук оторвался от твоей груди, подняв голову и увидев, что глаза у тебя открыты и ты завороженно смотришь на него. Хищно улыбнулся и снова припал к груди. Ты почувствовала, что уже не властна над собственным телом, которое теперь полностью принадлежало Гуку. Его рот, казалось, поглощал твою грудь, рука скользила по телу, поглаживая, исследуя сокровенные места. Странные ощущения захватили тебя, словно ты стоишь, шатаясь, на краю пропасти. Ты окаменела от страха, признавая мужчину в макнэ — страстного сильного, твоего. Губы Чонгука ласкали тебя, руки жадно и в тоже время нежно сминали податливое тело. Его неистовые пальцы снова скользнули внутрь тебя, медленно, словно пробуя, и тут же отступая назад. Он проделывала это снова и снова, каждый раз входя немного глубже, пока с твоих губ не сорвался крик, который парень тут же заткнул поцелуем.
— Молчи, нуна. Тише...
Но сдерживать себя ты уже была не в состоянии, и потянула к парню связанные руки, желая коснуться его спутанных волос. Но Гук, прекратив ласки, пригвоздил твои руки над головой.
— И что мне делать с непослушной нуной? — спросил парень и, привстав на колени, силой перевернул тебя на живот, принуждая стать на четвереньки.
Чонгук слез с кровати, чтобы сбросить шорты и боксеры, после прижался к тебе сзади, упираясь возбужденной плотью. Надавив на твою спину, чтобы ты прогнулась, он одним резким толчком вошёл в тебя, проникая до основания. Гук слышал твои крики, ощущал содрогания твоего тела. Он двигался размашисто, каждый раз входя до упора. Тебе казалось, что с каждым толчком он забирает твои силы, закрепляя за собой право обладать твоим телом. Чонгук стал сильными толчками проникать всё глубже и глубже, одновременно лаская твои мягкие ягодицы, второй рукой сминая грудь. Он почувствовал, как твоё лоно начало сокращаться, и сам уже, не в силах сдержаться, задрожал и застонал в экстазе и щедро излился в тебя. Обессилев, ты упала на живот, а Гук поверх тебя.
— Ты меня потряс. Мне казалось, что я улетела отсюда, но куда, не знаю… — тяжело дыша, прошептала ты.
— И я тоже. Я до сих пор внутри… тут. — он откатился в сторону, притянув тебя к себе своей могучей рукой и спрятал лицо, уткнувшись им тебе в шею. — В тебе, навсегда. Ты моя, нуна, только моя, — выделяя каждое слово, сказал Гук.
Приподнявшись на локте, он кое-как развязал твои руки, целуя затекшие запястья, а после лёг, привлекая тебя к себе. Полежав так минут пять, он спустился ниже, положив голову тебе на плечо и, обвив тебя ногами, словно плющ, уснул.
«Мой потерянный мальчик», — подумала ты, смотря как его милое спящее лицо.
— Мужчина, — выдохнув, признала ты.