И этим ее деятельность тоже не ограничивалась. Еще она каждый день собачилась с соседями с обоих сторон. Заборы, поставленные ими, давно истлели, наступила ее очередь устанавливать. Но бабка так не считала. Она требовала, чтобы вновь этим занимались соседи, а все их доводы называла ложью и чушью. А деньги на ограждения она клянчила не только у самих хозяев соседских участков, но и у их детей и всех приходящих в гости, за что живущие рядом люди заглазно называли ее «побирушкой позорной».
Когда брат с сестрой отдалились от дома Всё-моё, Тёмка с важным видом и голосом, не терпящим отказа, сообщил, что пойдут они коротким путем. Скажи он правду, Дашка начала бы возмущаться.
«Короткий путь» начинался с густых и колючих зарослей терновника. Сворачивал на скользкую от грязи тропинку под двумя старыми раскидистыми тополями, где детям пришлось улепетывать от жабы с бездонными глазищами. И заканчивался чередой высоких земляных насыпей. Они напоминали миниатюрную горную систему, а последний холм был ниже остальных и имел наверху плоский каменный слой, похожий на серый блинчик.
Прибыли к месту назначения минут через тридцать.
Глава 2. Говорящий ёж
Остановились перед наполненным мутной водой небольшим глиняным карьером, его-то местные и называют «Озером». Сравнить не с чем – это единственный водоем на всю округу, а «купаться в каком-то там пруду» или «плавать в болоте» никому не хочется. Водоем мелкий, вода в самом глубоком месте доходит разве что до плеч, а у берега и вовсе еле накрывает ступни. Со всех сторон, кроме захода в воду, его окружают заросли рогоза и камышей.
Даша, в отличие от брата, еще не успевшая в этом году искупаться в водоеме, чесала затылок – ей сроду не приходилось видеть Озеро безлюдным. Обычно в теплую погоду в воде была такая теснота, что не развернуться. Нескончаемые крики, веселье, брызги… Дашка тронула ногой зелененькие росточки, пробившиеся на вытоптанном в прошлом сотнями ног берегу.
– Я думала, тут толпа народа будет… – проговорила она задумчиво.
– Не-е, теперь тут мало кто бывает, – ответил Артём, оглядывая карьер, как помещик владения.
– И почему это?
Тёмка снял с себя майку и отбросил назад. Он явно восхищался собой. Как же еще: в кои-то веки нашлось что-то, что известно ему, и чего не знает сестричка!
– В прошлом месяце здесь дядьку мертвого нашли! Вон там, – показал он рукой на камыши на противоположной стороне. – Дядька… Да ты его видела. Платоныч, он раньше дворником в школе был. Помнишь, его еще семиклассники яблоками закидывали? А потом, когда его выперли, он батуты по ночам охранял. А кто его нашел, знаешь?
Даша стало непривычно неловко. С каких это пор он ей новости сообщает, а не наоборот?
– И кто?
Черные шорты Артёма, как птица, пролетели вслед за майкой.
– Мать этой, как ее… Настьки, из твоего класса! Надоело ей, наверно, по дворам шастать.
И вот тут девочка почувствовала себя одураченной. Чего-чего, а замалчивания от лучшей подружки она и ожидать не могла. Рассказывать враки про местных жителей и выпытывать про её, Дашкиных родителей, Настьке можно не таясь. А когда ее мать мертвого человека находит – это, оказывается, секрет!
– Мама мне ничего не рассказывала, – произнесла она с сомнением.
– Да она, может, и не знает, – живо дал ответ Артём.
– И почему?
– Ну, типа, мэр, он тоже был здесь, сказал, что об этом трещать нельзя. Но по-секрету-то всё равно разбалтывают. Короче, когда Настькина мать нашла Платоныча, она аж заголосила – глаз у него не было вообще. Но скапутился он не от этого, – многозначительно глянул на сестру Артём.
– А от чего?
– У него еще и мозга не было. Внутри головы было пусто, там даже можно было через дырки глаз череп изнутри разглядеть.
– А ты-то откуда знаешь?
– Э-э-э… Видел.
Дашка ошалело посмотрела на брата. Тот с довольством в глазах пожал плечами, словно говоря: «Случайно, конечно!»
– Бред какой-то. Ни мозга. Ни глаз. Врёшь ты всё, – сказала она Тёмке, немного поразмыслив.
– Не хочешь, не верь… – демонстративно безразлично ответил Артём, положил носки в кепку и подбросил над головой. – Смотри!
Кепка, крутясь в воздухе, пролетела над Дашей и шлепнулась позади нее. Однако ни одному из носков не было суждено продержаться до посадки – они покинули летательный аппарат при первом же обороте и медленно опустившись, как крошечные парашюты, приземлились в нескольких шагах от детей. Тёмка повернулся и направился к воде, оставив одежду валяться, где попало.
Девочка только сейчас заметила, что брат уже в плавках, а она даже сандалии не сняла. Впрочем, купаться у нее уже желания не было. Даша села на траву.