Впрочем, дружеские отношения между туземцами и португальцами продолжались недолго: лишь только флотилия да Гамы снялась с якоря, чтобы продолжить дальнейший путь, готтентоты на глазах матросов уничтожили и падран, и крест.
Португальцы не предпринимали попыток колонизировать юг Африки, несмотря на то что булла Папы Александра VI от 1493 года предоставляла на это право. Причиной тому была крайне дурная репутация здешних мест.
В конце февраля 1510 года вице-король Португальской Индии Франсишку д’Алмейда по пути в Лиссабон произвел высадку в Столовой бухте с целью пополнения запасов питьевой воды (его флотилия состояла из трех кораблей – «Гарсия», «Белем» и «Санта Круж»). Моряки вновь встретили здесь африканцев, которых португальцы именовали «кафрами»[5] (в XVI–XVII веках так называли все племена, жившие к югу от рек Замбези и Конго; позднее было сделано различие между племенами западной части – готтентотами, а также бушменами, и восточной – бантуязычными народами, которых европейцы продолжали называть кафрами вплоть до начала XX века). Европейцы попытались установить контакт с аборигенами, а капитаны Педро и Хорхе Баррето во главе небольшого отряда даже посетили ближайшие деревни готтентотов, однако при этом один из матросов, по имени Баррос, загадочно пропал.
На следующий день, 1 марта, д’Альмейда возглавил рейд против туземцев и захватил в качестве заложников несколько голов скота и до десятка детей готтентотов. Аборигены пришли в ярость и атаковали португальцев. Те отступили к берегу в надежде добраться до кораблей. Однако ни одной шлюпки в бухте не было: капитан флагманского корабля, Диогу д’Унхос, отогнал их к пресноводному ручью, лежащему к востоку, чтобы наполнить бочонки питьевой водой. В итоге, д’Альмейда и еще 64 человека – половина экспедиции – погибли от рук готтентотов.
После этого европейцы очень редко нарушали покой берегов, заброшенных португальцами. Мореходы лишь изредка отваживались останавливаться у мыса Доброй Надежды, чтобы запастись питьевой водой. Она была настолько хороша и вкусна, что капитанам датских кораблей вменялось в обязанность доставлять бочку этой воды ко двору своего короля.
В 1614 году в Столовой бухте были высажены восемь преступников, высланных из Англии. Один из них, некий капитан Кросс, был убит туземцами, четверо других утонули, пытаясь выйти в открытое море на плоту, а трое оставшихся в живых вскоре были возвращены на родину, где они вновь оказались под судом за повторные кражи.
А в 1627 году два английских капитана, Роберт Шиллинг и Хамфри Фитцхерберт, вскарабкались на Львиный хребет и водрузили там штандарт британского монарха, объявив Столовую бухту собственностью короля Якова I. Политически эта акция в тот момент ничего не значила и была лишь проявлением бессмысленной удали.
Глава третья. Начало колонизации. Голландцы
К началу XVII века молодая Голландская республика достигла необычайного подъема. Политический, экономический, социальный и культурный потенциал нидерландской нации раскрылся стремительно и в потрясающем объеме. Впрочем, в последней четверти столетия это «золотое время» столь же стремительно и закончилось – Нидерланды не смогли выдержать суровой конкуренции с Британской империей.
В 1648 году подножие Столовой горы, возвышающейся над мысом Доброй Надежды, стало местом вынужденного пристанища для потерпевших кораблекрушение моряков голландского торгового судна «Харлем». Спасшиеся счастливчики обосновались на африканском берегу, не теряя надежды вернуться на родину. Благодаря своему упорству и удаче они не только не погибли, но и предприняли шаги для дальнейшей колонизации этого края. Погибшее судно возвращалось из Индонезии с грузом овощных семян, предназначенных для голландских огородников. Чудом спасенные во время шторма семена были заботливо посажены в землю, а выращенный из них урожай превзошел самые смелые ожидания.
Кроме того, голландцы сумели на основе торговли наладить мирные отношения с готтентотами (напомним, что они и дали туземцам это наименование) и дожить до того момента, когда почти через два года здесь бросил якорь другой нидерландский корабль, на борту которого находился судовой врач Ян ван Рибек. Рассказы соотечественников произвели на него глубокое впечатление, что и послужило началом новой, на этот раз вполне удачной колонизации юга Африки…
5
Само слово португальцы позаимствовали у арабских работорговцев, которые широко использовали понятие каффир (буквально – неверный) в отношении язычников‑африканцев. В XX веке это слово приобрело крайне презрительный смысл, вплоть до того, что с 1976 г. законодательство ЮАР рассматривало его употребление как уголовно-наказуемое деяние.