Все это я обдумывала в течение пары минут, уставившись в его глаза. Для меня характерно ненадолго выпадать из разговора. Он наверно думает, что я обдумываю ответ. Я опустила глаза на чашку кофе, моя злость куда-то исчезла на ее место пришли усталость и жалость. Мне стало жаль себя, его и потраченного в пустую времени.
- Нет, не любишь. – утверждено произношу я. – Зачем ты врешь себе, мне? Почему бы просто не покончить со всем этим? Под «этим» я подразумеваю наши отношения, будущее и настоящее, если ты не понял. – шепчу я. В голове полный бардак, в горле ком. Как жаль время, а оно видь, уходит. Так и говорю Максиму. – Ты тратишь мое время. Мне тридцать девять лет, а у меня нет ни мужа, ни детей. Почему? – молчит, как всегда молчит. – Максим, я тебя спрашиваю, ПОЧЕМУ? – повышаю голос.
На нас обернулись посетители кафе две женщины и парень. Потупив, перевожу взгляд на Максима, он смотрит в свою чашку, подбирая слова. Хотя я догадываюсь, какой будет ответ.
- Ты же знаешь, - излагает он. – моя мама против свадьбы. Я не могу, на тебе женится, так как она больна, а единственное ее желание, чтоб я не женился на тебе.
Ага, больна, эта мегера мне фору даст! Всю кровь мне попила. С ее слов Максу я не в коем случае не подхожу, видите ли, я слишком холодная, жесткая и даже жестокая, а ему нужна теплая, мягкая и вообще белая и пушистая, которая какает радугой. Чтоб ей в гроб ведро помоев!
- Значит, предложение не делаешь из-за матери, а трахаться со Светкой тебе тоже мать сказала?
- Ник, ну что ты опять начинаешь? – кривится он – Я же сказал, что было всего один раз.
- Всего? Этого достаточно! Ты мне шесть лет мозг… - и тут душа поэта не выдержала, в ход пошел отборный мат. - …и вообще мне надоел этот тупой диалог.
- И кто его делает тупым, скажи-ка мне? – все-таки разозлился он. – Устроила мне здесь ромашку, «любишь, не любишь».
- А знаешь я рада, что ты мне изменил. Наконец-то покончим с этими отношениями. Я уже давно хотела расстаться, да все жалко было. Все-таки шесть лет. – говорю назло. – И теперь можно прекратить – это дерьмо. Завтра приходи за вещами. – добавляю уже спокойней. - Собирать будешь сам, а ключи оставь у соседки теть Маши. – одеваясь говорю я.
Обматывая шею бежевым шарфом, смотрю на Макса, он с побагровевшим лицом и выпученными глазами хватает ртом воздух. «Дааа, довела ты мужика Себерина Николь Олеговна, - думаю про себя. – а нечего…»
Беру сумку и на каблуках направляюсь в сторону двери. Уже дойдя, оборачиваюсь: - Надеюсь, ты заплатишь за меня? – смотрю на Максина. – И да, прощай Макс.
Выхожу на улицу вдыхаю холодный воздух. Сил думать, что будет завтра - не было. Тихонько иду в сторону остановки погруженная в воспоминая своей нелепой жизни.
Родилась я в мае – это был бы радостный день, если бы у моей матери не началась послеродовая депрессия, а так: « Это слишком большая ответственность! – со слов моего отца так говорила она. – Олег ты же знаешь, я никогда не хотела ребенка. Это ты ее оставил.» Так в возрасте одного года я осталась с отцом.
Мой отец был хорошим, но суровым мужчиной. И так как материнского тепла я и не знала, его заменили отцовская любовь и дисциплина. Он задал мне огромную кучу правил. Правила доходили до абсурда, например: не носить юбки вне школьного времени, волосы не должны быть длиннее подбородка, никаких каблуков, в друзья - не каких мальчиков, здоровое тело - здоровая жизнь и самое главное правило – в моем доме, мои правила не обсуждаются! В детстве соблюдать правила было гораздо легче. Ну не носить юбки, и что? Состригать волосы – переживу! Никаких каблуков - больно нужны были. Мальчики? – меня от них тошнит. Думалось гораздо проще, но чем старше я становилась, тем труднее было приспособиться к правилам. Захотелось и юбки носить, и волосы длинные иметь и чтоб мальчики вниманье обращали. Так что с возрастом ссоры в нашем доме стали постоянным гостем.
К достижению восемнадцатилетнего возраста у меня имелась одна подруга Светка (папе она не нравилась), девственность, внешность пацанки и комплекс не полноценности. Первый же обративший на меня внимание парень казался мне принцем до тех пор, пока не попытался залезть мне в трусы. Все прелести взрослой жизни я познавала одна, кроме подруги не кто не мог дать мне совет, а Светка чесно говоря, хреновый советчик.
С возрастом я, конечно, научилась подчеркивать косметикой свои достоинства и убирать недостатки внешности, но в восемнадцать лет я представляла собой смесь мальчика и девочки. Мои пепельно-русые волосы были коротко отстрижены (под горшок), кожа на овальном лице бледна и обветрена, голубые миндалевидные глаза с короткими ресницами часто слезились, полные несимметричные (нижняя больше верхней) губы – покусаны, а маленький курносый нос – шелушился. При ростре 165 сантиметров я весила 53 килограмма, грудь среднего второго размера, попа маленькая и круглая, фигура семеричная и подтянутая (отцовские правила заставляли заниматься спортом), но все – это скрывалось под мешковатыми свитерами и штанами. Проучившись, месяц в техникуме, я научилась приводить себя в порядок, краситься и одеваться.