Должен же он, по-моему, сказать, что перед вами одна из главных книг одного из главных русских писателей. Когда-нибудь это будет понятно всем, и тогда книги Нима будут выходить с совсем другими предисловиями – где будут излагаться научные данные о первых изданиях и о биографии автора. Наверное, надо что-то на эту тему сказать и сейчас. Ним родился в Богушевске (где и происходит действие книги) в 1951 году, его настоящая фамилия Ефремов, он сразу вводит себя в текст романа, чтобы у читателя не возникло подозрение, будто он прячется в ком-то другом. Сейчас он живет и работает в Москве. Книга выходит в издательстве «Время», потому что остальные издатели расхвалили роман и сказали, что печатать его нельзя. Впрочем, говорил же Борис Стругацкий, что времени страх неведом – ему бояться нечего.
1. Недоумок
– Что он тебе сказал? Что?..
Физкультурный учитель сжамкал крепкими кулачками Угучеву рубаху и тряс его за грудки, не давая перевести дух. Угуч был на голову выше учителя и с легкостью мог бы высвободиться из его цапких кулачков, если бы только такая мысль пришла ему в голову, но его голова, и без того не особо сообразительная, совсем отключилась и только дергалась взад-вперед, впустую клацая зубами.
– Ты че творишь? – В проеме двери служебного входа на кухню стояла теть-Оль, и звучный ее голос наполнял всю школьную территорию. – Глядите, люди добрые… Сауладал с убогим. Ты ровню сабе отшукай… Ишь зенки бесстыжие вылупил!..
Никто не мог спорить с теть-Олей. Даже сам директор школы-интерната менялся голосом, и все его «я не допущу» тут же превращались в разговоре с ней в «пожалуйста, не забывайте»…
Да и кто бы смог устоять! Глаза, чуточку ухватив ее в поле обзора, тут же поворачивали всего тебя ей навстречу, и надо было сделать немалое усилие, чтобы отвести их в сторону и следовать дальше по своим делам, которые и вспомнишь-то не сразу. Звонкое тело теть-Оли внатяг заполняло столовский белый халатик, и только пуговицы маняще поскрипывали да постанывали в крепких петлях. Даже не верилось, что обычные пуговки могут сдержать такой зовущий напор, и сил не было отвернуться, потому что отвернешься и вот оно – освобождение красоты, а ты все пропустил. Только в холодную пору жизни вся эта телесная звонь как-то упрятывалась из виду, и можно было более-менее нормально общаться с теть-Олей, которую в это время чаще всего звали Ольгой Парамоновной. Вот если бы лето было круглый год, то была бы здесь совсем другая жизнь и у Ольги Парамоновны, и у всех нас…
Понятное дело, физрук отцепился от Угуча и кроликом потянулся на манящий голос поварихи (всегда манящий, о чем бы он ни кричал, ни говорил, ни приговаривал).
«А еще чекист», – подумал Угуч, шмыгая за угол. Земля продолжала раскачиваться вперед-назад и ступать по ней надо было с осторожностью.
Ничего хорошего думать про напавшего на него учителя Угуч не мог, хоть будь тот и вправду самым настоящим чекистом. Недомерок – и все тут… Свисток-с-кепкой.
Такие меткие прозвища слетали с острого язычка все той же теть-Оли, припечатывая много кого и прилипая раз и навсегда. Угуча вот с ее подачи прозвали Недоумком. Правда, после того, как Лев Ильич устроил скандал в учительской, в глаза его так не звали из высоких воспитательных соображений, а школьники еще раньше перестали его так дразнить, потому что Угуч как-то вдруг стал громадным и крепким. Но все равно давняя обида вспомнилась и плесканула в сердце. А как теть-Оль только что защитила его от Недомерка? Вроде и защитила, а вроде и обозвала по-обидному…
Еще вчера Угуч помогал теть-Оле на кухне, и никакие обиды даже и не витали вблизи его замершего сердца. Лучше всего было вперегонки с ней чистить картошку. Они сидели друг против друга над огромной кастрюлей, стоявшей между их расставленными ногами, и Угуч боялся поднять глаза выше кастрюли. Боялся, но все же украдкой косил, а иногда мимолетно взглядывал чуть повыше, пытаясь углядеть что-то за расстегнутыми по случаю жары верхними пуговками белого халата.
Эта работа на кухне была почти ежедневная добровольная повинность Угуча, а когда пару недель назад теть-Оля неожиданно прислонилась к нему жарким бедром и засмеялась: «Ого, да у тебя уже и женилка выросла», Угуч сразу понял, что после школы первым делом поженится на ней, и они будут каждый день хозяйничать на этой кухне как им только вздумается.