ИВАНОВ (кричит в желчный пузырь) Серепо! Серепо! Серепо! Серепо!
Кладут внутренние органы на стол.
ИРИНА Бог даст, все устроится (глядя в окно) Хорошая погода сегодня. Я не знаю, отчего у меня на душе так светло! Сегодня утром вспомнила, что я именинница, и вдруг почувствовала радость, и вспомнила детство, когда еще была жива мама. И какие чудные мысли волновали меня, какие мысли!
ДЯДЯ ВАНЯ Жарко, душно, а наш великий ученый в пальто, в калошах с зонтиком и в перчатках.
ИВАНОВ Все это, Миша, фокусы... Если не хотите со мной ссориться, то держите при себе.
НИНА Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, - словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли... Уже тысячи веков, как земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь. На лугу уже не просыпаются с криком журавли, и майских жуков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно... (пауза) Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их слились в одну. Общая мировая душа - это я... я... Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь.
ИРИНА Он старый?
ИВАНОВ (закрывая книгу) Что, доктор, скажите?
АСТРОВ Да... В десять лет другим человеком стал. А какая причина? Заработалась, нянька. От утра до ночи все на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и боишься, как бы к больному не потащили. За все время, пока мы с тобой знакомы, у меня ни одного дня не было свободного. Как не постареть? Да и сама по себе жизнь скучна, глупа, грязна... Затягивает эта жизнь. Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки; а поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для себя, становишься чудаком. Неизбежная участь (закручивает свои длинные усы) Ишь, громадные усы выросли... Глупые усы. Я стал чудаком, нянька... Поглупеть-то я еще не поглупел, Бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю. Вот разве только тебя люблю (целует ее в голову) У меня в детстве была такая нянька.
ДЯДЯ ВАНЯ А как она хороша! Во всю свою жизнь не видел женщины красивее.
ИРИНА Интересный человек?
ИВАНОВ Ах, не зуди ты, зуда! Чтобы ехать в Крым, нужны средства. Допустим, что я их найду, но ведь она решительно отказывается от этой поездки...
НИНА Он скучает без человека.
ИВАНОВ Лишние люди, лишние слова, необходимость отвечать на глупые вопросы - все это, доктор, утомило меня до болезни. Я стал раздражителен, вспыльчив, резок, мелочен до того, что не узнаю себя. По целым дням у меня голова болит, бессонница, шум в ушах... А деваться положительно некуда... Положительно...
Входит Фирс; он в пиджаке и в белом жилете.
ФИРС (идет к кофейнику, озабоченно) Барыня здесь будут кушать... (надевает белые перчатки) Готов кофий? Ты! А сливки?
ГОЛОС Внимание! Время крика во внутренние органы А.П. Чеховых.
ФИРС (подходит к столу, берет желчный пузырь, опускается на колени, кричит в желчный пузырь) Рассопо! Рассопо! Рассопо! Рассопо!
АСТРОВ (кричит в печень) Уято! Уято! Уято! Уято! Уято!
ИРИНА (кричит в почку) Омон! Омон! Омон! Омон! Омон!
НИНА (кричит в сердце) Борютешь! Борютешь! Борютешь!
ДЯДЯ ВАНЯ (кричит в почку) Эсашицо! Эсашицо! Эсашицо!
ИВАНОВ (кричит в желудок) Заче! Заче! Заче! Заче!
Кладут внутренние органы на стол.
НИНА О, это моя мечта! (вздохнув) Но она никогда не осуществится.
ФИРС (хлопочет около кофейника) Эх ты, недотепа... (бормочет про себя) Приехали из Парижа... И барин когда-то ездил в Париж... на лошадях... (смеется)
ИВАНОВ Говорите.
ДЯДЯ ВАНЯ К сожалению, да.
АСТРОВ Выспался?
ФИРС Чего изволите? (радостно) Барыня моя приехала! Дождался! Теперь хоть и помереть... (плачет от радости)
ИВАНОВ Все это правда, правда... Вероятно, я страшно виноват, но мысли мои перепутались, душа скована какой-то ленью, и я не в силах понимать себя. Не понимаю ни людей, ни себя... (выглядывает в окно) Нас могут услышать, пойдемте, пройдемся.
Иванов и Ирина встают.
ИРИНА Скажите мне, отчего я сегодня так счастлива? Точно я на парусах, надо мной широкое голубое небо и носятся большие белые птицы. Отчего это?
Уходят в сад.
НИНА Но, я думаю, кто испытал наслаждение творчества, для того уже все другие наслаждения не существуют.
ДЯДЯ ВАНЯ О, да! Я был светлой личностью, от которой никому не было светло...
НИНА А мне пора. Прощайте.
АСТРОВ (с досадой) Покорно благодарю. Что ж надо ехать... (ищет глазами фуражку) Досадно, черт подери...
НИНА Если бы вы знали, как мне тяжело уезжать!
ДЯДЯ ВАНЯ В такую погоду хорошо повеситься...
НИНА (подумав, сквозь слезы) Нельзя!
Нина и Астров уходят.
ДЯДЯ ВАНЯ (с иронией) Очень!
ФИРС В прежние времена, лет сорок-пятьдесят назад, вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили, и, бывало...
ГОЛОС Внимание! Время крика во внутренние органы А.П. Чеховых.
ДЯДЯ ВАНЯ (опустившись на колени, кричит в почку) Тробоваж! Тробоваж! Тробоваж! Тробоваж!
ФИРС (кричит в желудок) Яуха! Яуха! Яуха! Яуха! Яуха!
ДЯДЯ ВАНЯ Но если я его ненавижу!
ФИРС И, бывало, сушеную вишню возами отправляли в Москву и в Харьков. Денег было! И сушеная вишня тогда была мягкая, сочная, сладкая, душистая... Способ тогда знали...