Одинокий поэтому и был. Никому не нравились его нервозы и вспыльчивость. Он порой был просто безумен – раскидывал мебель в комнате. Врачи часто его обследовали, но давали только успокаивающее что-то. Пару раз он меня избивал, и, конечно, долго за это извинялся потом. Зато я был в тепле. У меня даже была своя кровать. И она была в миллионы раз лучше чем та земля на улице. Надеюсь, что вам это проверять не придется.
– Как такому нервному человеку доверяли снимать праздничные вечера? – Краснова снова развела руки в стороны.
– Всё просто. Он был из другого города. Там, может, о нем все и знали, но в нашем селе он никому незнаком совсем. Пять семей с камерами в большой деревне не в счет. И вообще, дела его называли дурацкими. О слухах я только у той бабушки и узнавал.
Что насчет банкетов? Он за какое-то время до своих сумасшедших поступков как-то ощущал их скорое пришествие. Уходил на улицу, оставляя камеры в недоступном для всех месте. Дома также клал их в сейф, который нервный Алексей не мог открыть из-за нервов. – На телевизорах всего мира появилась фотография Алексея Дмитриевича с камерой. – Лет ему было под сорок. Но сам он был в отличной форме. Я говорю сейчас про доброго опекуна.
Этот шрам… – Я показываю на свою щеку. На ней есть небольшая жирная полоса. – Это из-за его нервной патологии, кстати. Но скажу, что я был хорошим учеником и владею всей информацией о работе камеры, её эффектах, а также её строении. Я спокойно снимал на профессиональную камеру вместе с учителем все свадьбы и дни рождения. Моя помощь была кстати во время его отсутствия.
Прошло еще где-то года два. Я привык к новой жизни. Я часто вспоминал свою семью. И приходил на кладбища навестить их. На кладбище села лежала моя мама. А на кладбище для суицидников лежала Катя. Слезы и просьбы о прощении лились рекой. Я не думал, что обычной жизни придет страшный конец. Это все мои родственники. которых я видел за все три года.
Однажды я возвращался с кладбища домой. И, проходя мимо казино-бара в городе, я увидел, как охранник вытаскивал тело мужчины за ноги. Кровь обильно текла с его головы и оставляла след на тротуаре. Улица тихая, рядом никого нет. Меня никто не видел. Да только я не смог подавить желание подойти и посмотреть на труп. Я сразу же понял, что зря это сделал. Увидев повзрослевшее небритое лицо моего брата Толика, я снова вспомнил всё, что было три года назад. Меня окутал большой стресс. Я не видел ничего, кроме своего прошлого.
Алексей Дмитриевич искал меня несколько часов и всё-таки нашел. Ругал он меня долго – волновался же. Но когда узнал, что это был мой брат, то стал успокаивать и утешать. Он утешал меня на протяжении всего времени, которое я провел с ним.
Вскоре я был свидетелем аварии. А точнее, видел, как отлетел ребенок с котом в руках после удара машины. Мать вся в слезах побежала за сыном. Рядом с ребенком лежал Мурыч и трудно дышал. Да, этим котом оказался взрослый Мурыч. Поверьте, я его узнаю всегда. Ребенок, наверно, получил больше шока, чем травмы, потому что он с помощью мамы пошел к коту. Я тоже быстро подошел, взял Мурыча на руки, гладил и успокаивал. Пока я его держал, я пальцами чувствовал несколько сломанных костей внутри кота. Ребенок гладил кота и не обращал внимания на вопросы мамы о его здоровье.
– Мурыч, всё хорошо. Мурыч мой хороший. – Мурыч еле дышал и смотрел на меня. Мы недолго смотрели друг на друга, потому что мой кот сделал последний вздох. Я зарыдал. Мальчик обнял маму которая гладила своё чадо по голове. Мурыч больше никогда не будет мурчать.
– Слушайте, чем больше вы рассказываете, тем больше мне хочется плакать. Время нашей передачи скоро закончится, и мы хотим уже услышать, что же было в тот самый день. – Галина достала красный носовой платок.
– Во время очередного нервного приступа Алексей Дмитриевич подавился таблетками и умер. Естественно, единственный подозреваемый – я, ибо причина смерти ещё не известна.
Как я уже говорил, в нашем селе его никто не знал, мы скрывали его болезнь. Поэтому никто не мог подтвердить то, что у него был нервный срыв. Скажу больше, я сбежал от полиции и побежал на базар, к единственному оставшемуся близкому человеку. К бабе Вале. Это та самая бабушка с базара. Все видели, как я забежал, а также как следом пришла полиция. Одна из соседок по ларьку бабы Вали посмотрела на меня.
– Вот сраньё! Он здесь! – Она показала на меня. Баба Валя хотела встать поперек дороги, но её сбили с ног сотрудники полиции. Тоже мне, люди, следящие за порядком. Я бежал недолго, ибо устал. Полиция меня поймала и отвезла в город.