Переполненный впечатлениями и раздираемый сомнениями Полунин поехал домой. Сегодня у него гостят внук и дочка. Он решил, что домашним сообщит только парадную информацию и умолчит обо всех своих сомнениях. Даже привыкшая ко всему жена может разволноваться, услышав всё то, что его беспокоит.
Аэротакси ушло вверх, обдав его ветром. Юрий, по привычке, быстро пошёл от площадки на крыше к выходу, чтобы не задерживать других возможных пассажиров. Минуя лифт, он прошёл к лестнице. Его квартира была всего на три этажа ниже, и он принципиально, для здоровья, не пользовался лифтом. Дома, после обычных приветствий, он объявил:
– Можете поздравить меня. Я всё ещё в обойме и через полгода снова полечу в космос, ненадолго.
– Поздравляю, дорогой – проворковала жена, – а «ненадолго» – это, всё-таки, на сколько?
– Ну, на орбите я буду ровно сто восемь минут, плюс взлёт – посадка. Думаю, с учётом всех дел, меня дома не будет максимум недели две.
– Это как? Ты что, будешь испытывать космический парашют, о котором пишут в новостниках? – проявила свою осведомлённость дочь.
– Да сколько раз тебе говорить – ерунда всё это. Меньше верь написанному в сети. Я участвую в мероприятиях, посвящённых столетию полёта Гагарина в космос. Поэтому и полёт, как у него, на час сорок восемь, – Полунин даже слегка рассердился на дочь. Для него уже давно стало делом принципа разбивать все околокосмические байки, вертящиеся в сети, и которые гигабайтами сваливала на него дочурка. Она даже завела себе колонку, где, ссылаясь на «космического папу», вела борьбу «за чистоту информационного пространства» и без ложной скромности гордилась миллионными просмотрами.
Начались поздравления, пожелания удачи и прочие вопросы, уместные в таких случаях, но тут задал вопрос девятилетний внук Коля:
– Деда, а тебя потом тоже в ГУЛАГ посадят?
– Что? Ты откуда такой ерунды набрался? – от неожиданности все смолкли, даже посмеяться не было сил.
– Ну как же, нам на уроках истории говорили, что в Советском Союзе всех героев, кто остался жив, садили в лагерь специальный, в Сибирь, пока они не умрут сами.
– А что, Гагарина тоже посадили? – стараясь не спугнуть полёт мысли юного дарования спросил дед.
– Так ведь всех сажали! Или нет…. Ах да, вспомнил! – лицо Коли озарилось улыбкой, – Его убили!
– Николай, откуда у тебя такая ерунда в голове? И кто у вас преподаёт историю? – теперь уже возмутилась бабушка.
– Никто у них не преподаёт. Как положено, для младших классов искусственный интеллект штудирует все публикации и делает им короткую информационную выжимку. Это только в старших классах им уже человек будет преподавать, – с некоторым вздохом безысходности проговорила дочь.
– Вот те на. Ну, внук, убил просто. Не переживай, у меня всё будет хорошо.
Сказав это, Полунин проговорил кодовое слово активации цифрового помощника:
«Абра-Кадабра К», – и продиктовал: «Направить в департамент образования жалобу на качество обработки исторических материалов ИИ, пункты – история освоения космоса, история СССР. Изложить ошибку восприятия школьником материала. Для подтверждения неточности приложить историческую справку, полученную мной сегодня в Роскосмосе. Указать источник информации, использованный при составлении справки. Текст показать мне перед отправкой. Подписать полным моим званием и должностью».
Через секунду перед ним уже светился текст его жалобы. Внеся пару корректив, где, по мнению Юрия, искусственный интеллект его помощника «смягчил формулировки», он проговорил: «Отправить».
Дальше вечер уже не нарушался происшествиями и тёк во вполне радостном русле.
Опустим не очень интересные подробности подготовки к полёту. Они, собственно, были стандартными. Единственное, что пришлось осваивать – это панель прямого управления двигателями. С её помощью можно было, не только двигая джойстик и нажимая разные кнопки, запускать различные двигатели корабля, но и запрограммировать последовательность типа: «тормозной двигатель работает пять секунд при мощности семьдесят процентов с одновременной работой третьего маневрового на полной мощности», ну, или что-то типа того, – памяти хватало на сотни три команд. Столько и не надо, просто не было меньше модуля памяти.
И вот двенадцатого апреля две тысячи шестьдесят первого года с космодрома «Восточный», со всей положенной шумихой, ровно в «гагаринское время» – девять ноль семь, стартовал наш герой. Отработав всю программу, начиная с приветствия «для мира» и заканчивая манёврами и экспериментами, Юрий дал условный сигнал, и трансляция на весь мир прекратилась. До начала снижения оставалось ровно семь минут. Он должен был быстро подготовиться к посадке, благо всё, что использовалось в эксперименте, уже убрано. Пожалуй, только химический карандаш, пишущий на всем, в том числе на стекле, болтается в невесомости, привязанный шнурком. Как и у Гагарина, спуск должен идти на автомате. Даже посадка будет, как у Гагарина, на парашюте после катапультирования. К месту исторической посадки у города Энгельса уже съезжаются репортёры. В общем, до весьма жёсткой, но банальной посадки, несколько минут.