Давали «Мадам Баттерфляй», он усадил ее рядом с собой на почетное место в центральной ложе. Его жена Магда и посол Италии Аттолико сели сзади. Но как только погас свет, бес опять выскочил из табакерки: рука доктора оказалась у Лени под платьем. Нельзя было даже уйти в антракте – скандал был бы неминуем.
Квазимодо.
А на Олимпиаде случились совсем уж дикие сцены. Война вспыхнула с новой силой.
Доктор не хотел выпускать свою дирижерскую палочку из рук: Берлин с размахом встречал гостей, на стадионе все было готово к грандиозному спектаклю открытия, лично им срежиссированному, – а тут она. С громоздкими аппаратами звукозаписи у почетной трибуны. С ямами для съемок по всему стадиону. Ее было попросту слишком много – она металась между операторами, в своих широких фланелевых брюках и вездесущей жокейской кепке, становясь сама по себе символом Олимпиады и любимицей публики.
Он ставил ей палки в колеса. Доводил до истерики своими запретами и распоряжениями. И хотел совсем выжить со стадиона.
Поводом оказался скандал с судьей. Он выгнал с поля ее шустрого оператора Гуцци, посчитав, что тот мешает спортсменам – шел финал по метанию молота. Лени прибежала разъяренная и в сердцах назвала судью ублюдком. В более полной версии ее фраза звучала так: «Ублюдок, я тебя сейчас за уши притащу к фюреру, посмотрим, как ты задергаешься».
Лени потом, конечно, было ужасно стыдно за свои слова, но в тот момент она решала важную для себя проблему и за языком не следила.
Судья, не долго думая, подал официальную жалобу. Доктор с наслаждением запретил Лени появляться на стадионе.
Тогда она села на ступеньках главной трибуны и заплакала. И ее целый час беспрерывно снимали фотографы.
Дело пахло скандальными публикациями в международной желтой прессе. Доктор уже представлял заголовки… Нет, это было недопустимо. Он скрипнул зубами и дал задний ход. Из двух зол пришлось выбирать меньшее.
Но почти сразу после Олимпиады Минпроп объявил Лени бойкот. Впредь до особого распоряжения запрещалось упоминать в прессе ее имя и говорить о будущем фильме.
План доктора был таким: отобрать у нее все отснятые материалы и быстро смонтировать силами подконтрольных кинорежиссеров – дорого яичко к Христову дню. Кому нужен фильм об Олимпиаде через два года – а именно столько времени требовалось Лени для монтажа четырехчасовой двухсерийной версии. Вскоре он и вовсе прекратил финансирование картины.
Дело спасла только решительность Лени. Она добилась встречи с Гитлером и пригрозила уехать навсегда из Германии. Уже назавтра ей позвонил Рудольф Гесс и сообщил, что отныне она будет подчиняться лично ему и Коричневому дому. Доктор проиграл, работа продолжилась.
Но иностранная пресса не унималась. Швейцарская Weltwoche опубликовала статью «Падший ангел Третьего рейха», где описывала очередной, на этот раз вымышленный скандал между Лени и доктором. Якобы, у Лени все-таки подтвердилась 1/2 еврейской крови, и теперь она вынуждена спешно покинуть Германию.
Гитлер был вне себя, попросил Лени срочно приехать в рейхсканцелярию. Она, как была, в простеньком свитерочке и светлой юбке, которая, правда, ей очень шла, явилась на прием.
– Фройляйн Рифеншталь, не могли бы вы завтра при гласить на чашечку чая доктора Геббельса и меня? – неожиданно спросил он.
– Мой дом еще не обставлен, я живу пока на Гинденбургштрассе, – ответила Лени, удивляясь такому вопросу.
– Великолепно, – фюрер протянул ей злополучную газету и зашагал по кабинету. – Лени, нам срочно нужна ответная публичная акция – иначе эту пачкотню разнесут на весь мир. Мы приедем к вам завтра с Геббельсом, якобы на новоселье, и он подарит вам розы. Хоффман все это заснимет, и мы, конечно, попьем чай в саду вашего нового дома. – На прощание он хмуро сказал: – Все зашло слишком далеко. Я этого доктору Геббельсу так просто не спущу.
С тех пор все как-то поутихло. И вот совсем недавно доктор напросился в гости, в монтажную, где Лени показала ему несколько готовых роликов из «Олимпии», после чего он пришел в восторг. Платой за мирное сосуществование явилось и посещение танцзала в проми. На такую жертву Лени была согласна.
Лени вымокла до нитки, сколько она так стояла – неизвестно. Вальтер курил в машине. Приключение закончилось не начавшись.
Лени села за руль – ее никак не отпускала песня, которую она слышала в этот вечер в кафе.
Песню пела Зара Леандер, ее низкий голос пробирал чувственностью и грустью.
11
Я стою под дождем / И жду тебя / Тебя… / На всех дорогах / Дожидаюсь / Только тебя, / Всегда лишь тебя… (песня из к/ф