Выбрать главу

Дабы операция носила национальный характер, предполагается вести наступление исключительно русскими частями в надежде, что при развитии наступления они пополнятся кадрами из местного населения и некоторыми частями Красной армии.

Высший командный состав

К предстоящим операциям намечен следующий командный состав: Верховный Главнокомандующий и временный верховный правитель — вёл(икий) князь Николай Николаевич, его помощник — ген(ерал) Гурко, начальник штаба — ген(ерал) Миллер, Главком — ген(ерал) Юденич, начальник конницы — ген(ерал) Врангель, походный атаман казаков — ген(ерал) Краснов, партизаны — Борис Савинков и Балахович (совместная работа с Петлюрой исключается).

...Предполагается всех военных выскочек гражданской войны заменить лицами со служебным и боевым стажем германской войны.

Таковы результаты Белградского совещания. Окончательную санкцию все решения получат в Париже, куда 12 марта выехали ген(ерал) Врангель, адмирал Кедров, Маклаков и Карташов.

На это совещание вызваны все казачьи атаманы, генералы Краснов, Гурко, Юденич, Миллер, а также Б. Савинков и Балахович.

На совещании будут представлены Франция и Америка».

Этот документ о белградском совещании лидеров русской военной эмиграции однозначно свидетельствует о действительно высоком полководческом авторитете генерала Н. Н. Юденича. В противном случае ему бы не отводилась роль Главкома — то есть главнокомандующего белогвардейскими силами вторжения. Причём это было сделано без его личного присутствия на том совещании и помимо его воли.

Достоверных сведений о том, прибыл ли Юденич на парижское совещание — нет. Скорее всего, Николай Николаевич проигнорировал очередную «военную» акцию наиболее непримиримо настроенных к Советской России руководителей военной части белоэмигрантских кругов.

Что же касается вышеприведённого плана, то он остался только на бумаге, бережно хранившейся в секретных архивах в Москве.

Имя Юденича иногда мелькало и в других агентурных донесениях в иностранный отдел ГПУ. Так, в одном из них его причисляли к сторонникам великого князя Кирилла Владимировича и объявляли стойким монархистом в кругах белой эмиграции:

«...Общество чинов министерства внутренних дел:

Гарбель, Палеолог, Скаржинский, Колеповский, Говоров, Юденич, Богородский, Гвоздик».

Трудно сказать, какое отношение имел генерал Н. Н. Юденич к этой группе. Но во всяком случае никакого отношения к Министерству внутренних дел старой России он не имел, по крайней мере, там никогда не служил. Скорее автор донесения в чём-то ошибался.

Имя Юденича часто мелькало в материалах советской внешней разведки совсем по иному поводу. Многие из его бывших подчинённых по белой добровольческой Северо-Западной армии ещё долго не складывали оружия в борьбе с Советами. В характеристиках таких личностей в обязательном порядке указывалось, что они когда-то служили под знамёнами генерала Юденича и участвовали в походе на красный Петроград. Поход же всё чаще в документах назывался авантюрным.

Достоверно известно одно — Николай Николаевич Юденич жил в вынужденной эмиграции уединённой, тихой жизнью и не участвовал ни в одном сколько-нибудь значительном политическом событии русского зарубежья.

Против российского Отечества кавказский герой и Георгиевский кавалер больше не поднимал оружия и не призывал к этому других. Это он считал делом своей чести...

Один из самых прославленных полководцев Русской армии в годы Первой мировой войны скончался 5 октября 1933 года во французском городе Канны в возрасте семидесяти одного года. Там он был первоначально и похоронен. (Перезахоронено тело генерала было в соседней Ницце 9 декабря 1957 года.)

Во время скромных похорон ему были отданы воинские почести боевыми соратниками по Белому движению. Помещённые на страницах газет некрологи не отличались пышностью и красноречием.

Глава четырнадцатая

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

На родине кавказского полководца Николая Николаевича Юденича за его «белогвардейские заслуги» постарались забыть быстро и вчистую. Если о нём что-то и писали, то только как о «бездарном» главенстве белым станом на российском Северо-Западе с последующим разгромом и бегством от красного Петрограда.

Не менее обидным для памяти Юденича было и другое. Вплоть до начала 90-х годов XX столетия все описания Первой мировой войны на Кавказском фронте выглядели удручающе безликими. Такими же безликими были и описания крупнейших побед русского оружия на Кавказе в той войне, исследования крупнейших наступательных операций.