На обратном пути все летели в гнетущем молчании, каждый был погружен в свои мысли.
Неожиданно грузовик как будто кто-то толкнул. Девочки напряглись. Через секунду все стекла кабины облепили ужасные летучие твари так, что не осталось видно ни единого кусочка светлого неба.
Они были ростом с обычного человека и, в общем-то, очень напоминали людей, если бы не были обтянуты черной, сморщенной кожей. За их спинами порхали черные, с прожилками, как у летучих мышей, крылья, а руками и ногами им служили когтистые лапы.
Увидев прямо перед своим лицом уродливую морду с хищно горевшими красными глазами, Алёна завизжала.
– Это просто безобразие, – сморщившись, произнесла Таня.
– Это птицелы, – бросил Иван Иванович и сделал резкий винт в воздухе, чтобы скинуть птицел, но они крепко вцепились в кабину.
Глянув в зеркало заднего вида, старик с отразившемся на лице ужасом увидел еще пять или шесть птицел в кузове грузовика.
Вдруг полулюди-полуптицы стали выть, как сирены, и яростно биться в стекла. Девочки закрыли уши руками, но это не помогало: вой был настолько пронзительным, что проникал в голову, вызывая в ней резкую боль.
По стеклам кабины пошли трещины-паутины. Одна из птицел сумела пробить дыру в правом стекле и уже засовывала свою морду, пытаясь пролезть внутрь. Веронике пришлось отодвинуться подальше, вжавшись в Таню.
Иван Иванович нервно давил на какую-то кнопку на панели рядом с рулем, но её, похоже, заело.
– Вероника, придумай заговор! – крикнула Таня, изнемогавшая от головной боли.
– Ничего не выходит! – обреченно ответила Вероника, схватившись за голову. – Я не могу думать, голова раскалывается!
Вой не прекращался ни на секунду. От чрезмерного напряжения в головах у сестер и Ивана Ивановича полились струйки крови из носа и ушей.
Иван Иванович снова нажал на кнопку и на сей раз она сработала: из маленьких трубочек, прикрепленных под капотом, к дверцам машины и даже на крыше, вырвались мощные струи какой-то жидкости, которая облила птицел с лап до головы. Они почти сразу перестали выть, и одна за другой расплавились прямо на глазах, как плавится в огне кусок пластмассы. Потеряв силы, существа отцепились от машины и попадали вниз, оставив на память о себе полуразбитые стекла.
– Что это было? – изумленно спросила Таня, вытирая рукой кровь под носом.
– Мое последнее изобретение, – воспрянув духом, ответил Иван Иванович. – Нет, не я, конечно, изобрел кислоту, но зато напичкал машину трубочками, из которых в случае чего выливается едкая жидкость.
– Я не об этом, а о том, что произошло…
Старичок оглядел девочек, чтобы убедиться, что все целы. Птицелы так напугали Алёну, что она вся съежилась, став похожей на испуганного котенка, и до сих пор не могла прийти в себя.
– Произошло то, чего я боялся: нечисть узнала о том, что вы нашлись, и теперь будет пытаться расправиться с вами или же переманить на свою сторону… – сказал Иван Иванович, набрав полную скорость.
Настроение у девочек было ни к черту: они не ожидали, что так скоро столкнутся с неприятностями.
Через час угрюмого полета Иван Иванович припарковал грузовик у Терема, откуда им навстречу спустился Андрей.
– Я получил ваше сообщение о нападении птицел. Вы в порядке? – с беспокойством осведомился он у старичка, заметив его озабоченный вид и плохо вытертую кровь на подбородке.
– Всё обошлось, – коротко ответил Иван Иванович. – Развлеки девчонок. А я пока поработаю над своим грузовичком-старичком. Необходимо его подлатать… И вот еще что… Зонтики им не выдавать! Девчонки пока будут ездить со мной – так надежнее.
Сестры поплелись вслед за Андреем.
– Думаю, вам всем нужно прогуляться, развеяться. Пойдемте к морю. Заодно и умоетесь, – сказал он, критично оценив лица девочек, перепачканные высохшей и размазанной кровью.
Когда они пришли на берег и принялись умываться морской водой, Андрей попытался отвлечь сестер от тяжелых дум:
– В Юдо часто устраиваются всякие конкурсы и состязания. Каждую зиму, например, проводятся Зимние Юдовские Игры. Это древняя традиция. Приезжает Влазимир и…
– Андрей, – перебила его Вероника, чьи мысли были далеко от каких бы то ни было игр. Она вытерла рукавом лицо, которое только что ополоснула морской водой. – А где живет Емельян Демьянович?
– В правой башне. Но предупреждаю, этот древний волхв говорит так запутанно, что никто никогда не может его понять, а порой он вообще молчит, как рыба. Шут его разбери.
Андрей продолжил увлеченно рассказывать про Юдовские Игры, а Вероника шепотом сказала сестрам:
– Нам нужно наведаться к этому волхву.