– Да брось, – сказала Таня. – Неужели ты думаешь, что не справишься с вубарой или варком?
– С сумасшедшей старухой, которая чуть не спалила нас дотла? Или с человеком-медведем? Уверена, что нет!
Тут Таня издала какой-то непонятный возглас. На ее тарелке проявилось изображение леса и заблудившегося в нем паренька. Это выглядело так, словно кто-то заснял его на камеру и транслировал прямо на тарелке. На картинке было написано: «Новосибирск».
С замиранием сердца Алёна наблюдала, как сестра торопливо надевает сапоги-скороходы. Таня выглядела вполне бодро и, кажется, была собрана и готова к испытанию.
– В Новосибирск! В лес, в котором заблудился пацан, – смело произнесла она и сделала шаг вперед.
Сапоги понесли ее через города, дворы и улицы с необычайной скоростью. Тане казалось, что она не идет, а летит сквозь пространство, и это действительно было так: она бешено проносилась мимо домов и людей, которые не могли видеть ее. Что бы ни ждало ее впереди, какое бы ни было чудовище страшное и злое, Таня чувствовала в себе драйв и силы, чтобы сразиться с ним.
Таня оказалась в тайге и, хоть скороходы остановились, чуть не влетела в дерево по инерции. Прямо перед собой она увидела мальчика четырнадцати—пятнадцати лет, на которого в эту самую секунду, оскалив злую пасть, с рыком накинулся получеловек-полуволк. Существо было огромно, размером с добротный фургон; голова у него была волчьей, с густой шерстью, а тело – человеческим. Мощное волосатое туловище с руками и ногами передвигалось по-собачьи, и выглядело это отвратительно.
Таня не сразу сообразила, что ей предпринять, и просто глазела на то, как волколак вцепился парню в ногу и яростно терзал свежую плоть беззащитной жертвы. Своей огромной пастью он мог отгрызть конечности мальчику в два счета. Ужас парализовал Танино тело – она не могла сделать и шага. Таня ни разу не сталкивалась с подобными тварями, черт побери! Как за секунды вспомнить, что о волколаках было написано в Чудо-Юдо книге и было ли вообще?!
Сквозь разорванные джинсы на ноге мальчика проступали алые пятна крови, раззадорившие человека-волка еще больше. На мгновение он отвлекся и, повернув голову, посмотрел Тане в глаза, словно размышлял, не заняться ли ему новой жертвой. Оценив, что парень сильно ранен и уже никуда не убежит, волколак стал осторожно подступать к Тане, вкрадчиво рыча.
«Нельзя смотреть собакам в глаза», – вспомнилось Тане еще из детства, когда воспитательница водила их группу гулять. Она зажмурила глаза, тщетно попытавшись понять, что ей делать. Она ничего не знала о волколаках…
Человек-волк зарычал еще громче и бросился на Таню, но она успела открыть глаза и прошептать заклятье: «Мерехта ганич ежец!», которое оторвало ее от земли прямо перед клацающей волчьей пастью. Волколак поднялся на ноги и пытался достать руками до Таниных ступней, но, к счастью, она поднялась достаточно высоко, чтобы ему это не удалось сделать.
Следующие действия Таня производила на автомате, не особенно вдумываясь. Она сунула руку в сумочку, пришитую к ремню на ее поясе, и, вынув волшебную веревку, кинула разъярённому волколаку на шею, однако он сумел поймать ее в руки, прежде чем вокруг его шеи образовалась бы магическим образом петля, и потянул веревку на себя. Конец веревки выскользнул из Таниных рук, она покачнулась в воздухе, почувствовав, что заклинание вот-вот перестанет удерживать ее на весу. И тут Таня вдруг вспомнила про заговоренный нож, который она сунула в передний карман пояса стража, когда вернулась из кладовой в комнату. И как она про него забыла! Почему умные мысли всегда приходят так поздно? Это был трехсотлетний нож с деревянной рукояткой, который подарил ей Павел Александрович и подсказал заговорить его на всякий случай. За секунду до своего падения Таня отыскала нож и, не особо целясь, кинула в волколака. Тот громко и протяжно взвыл от боли и негодования.
Таня шмякнулась на землю и замерла, ожидая того, что будет дальше. Оказалось, что нож попал в раскрытую волчью пасть, воткнувшись глубоко в нёбо. Волколак страшно мотая головой, метался по поляне на двух ногах, он то пятился назад, то подгибал ноги и опускался на руки, воя так пронзительно, что Тане стало его жаль. Через несколько минут он завалился на бок и больше не шевелился. Из открытой пасти продолжала торчать рукоять ножа. Заговоренный нож сделал свое дело – волколак был мертв.
Со страхом поглядывая на мертвое тело, как будто ожидая, что оно вот-вот дернется, Таня подошла к парню, державшемуся за ногу и корчившемуся от невыносимой боли. Дрожащей рукой она облила ему ногу Живительным эликсиром – рана на ноге стала затягиваться.